поток пленников и рабов, а также некоторую эмиграцию, численность людей в государстве орков не только не уменьшалась, но и немного, но постоянно росла. Поэтому резкое увеличение «мясного налога» и, соответственно, не менее резкое падение численности людей, по всем расчетам, проделанным лично Игреоном Асвартеном, должно было вскоре привести к серьезному экономическому кризису. Если уже не привело… И орки, несомненно, это прекрасно понимали. Так что для подобного изменения политики должны были иметься очень серьезные основания, которые орки просто не способны были удержать в тайне. Ну так уж они были устроены… Потому-то Трой и рассчитывал, что основную информацию удастся добыть буквально за пару-тройку дней. А затем заняться и кое-чем поинтереснее, для чего к берегам земли Глыхныг и пришли полторы сотни драккаров с тридцатью пятью сотнями головорезов…
Что ж, возможно, он не ошибся. Вот только поговорить, так сказать, по душам с кем-то, у кого могла оказаться подобная информация, в том месте, в котором он так внезапно оказался, не было никакой возможности. Потому что все его осторожные попытки расспросить о том, почему орки увеличили «мясной налог», у тех из обитателей клетки, которые казались ему более-менее адекватными, наталкивались на глухую стену из обреченности и отчаяния. А пообщаться с самими орками в условиях, при которых можно было рассчитывать получить хоть какие-то ответы, пока не представлялось возможным. И, что самое обидное, произошло это вследствие того, что герцога Арвендейла предал один из тех, кого он собирался спасти. Это был человек — рыбак, у которого он за час до этого спрашивал дорогу до города. Как Трой об этом узнал? Так рыбак во время захвата находился рядом с орками…
— Подвинься, дикарь, — злобно прошипел кто-то сбоку. Трой повернул голову. Это оказался один из местных бедолаг, по прозвищу Ткач. Это прозвище он получил потому, что когда его приволокли и начали вталкивать в клетку, он истошно орал:
— Нет, нет! Это ошибка, ошибка — жребий выпал Тулую, он — кожевник, а я ткач, ткач!
Типом он оказался весьма противным, очень напоминая характером и заявлениями Фра Арфиеру, с которым Трой имел «удовольствие» плотно пообщаться, когда готовился к своему путешествию. После этих разговоров он даже начал сомневаться в правильности идеи императора, предложившего попытаться совершить налет на побережье, для того чтобы спасти от орков как можно больше людей. Ибо до того момента не то что никогда не слышал, но и даже не мог себе представить, что может существовать такая странная смесь уничижения и угодливости перед своими поработителями и высокомерия и пренебрежительности ко всем остальным. Причем аргумент «они же вас тупо жрут» с Арфиерой не работал от слова совсем. Он с апломбом заявил, что «такова плата за принадлежность к цивилизации» и вообще отказался обсуждать эту тему. Мол, история доказала, что это наилучший путь развития, и чтобы вы тут себе ни напридумывали, все равно рано или поздно вам придется «выстраивать отношения» с Большими людьми. И вот тут люди земли Глыхныг, которые уже сумели это сделать, готовы помочь вам, неразумным, в этом нелегком вопросе. Конечно, под своим мудрым руководством и при вашем беспрекословном подчинении… Так вот, после этих разговоров у Троя даже появились мысли, что если среди остальных спасенных существенная часть будет вести себя так же, то не надо нам такого счастья. Пусть сами хлебают большой ложкой то, что заслужили в своей «цивилизованной» стране под рукой мудрых Больших людей. Нет, того, что так себя будут вести все, Трой не боялся. Уж кто-кто, а он в достаточной мере повращался среди простых жителей земли Глыхныг. Но если среди спасенных таковых окажется даже всего лишь пара сотен… да этого же ни один мозг не выдержит! Но потом, успокоившись, он вспомнил встреченную им в мясном загоне в Нью-Ахшоге маленькую девочку по имени Иния и… и вот он — здесь.
— Я же сказал — подвинься, дикарь. Ну чего тебе не ясно? — В голосе ткача появились нотки истерики, после чего он взмахнул руками и попытался толкнуть Троя. Крайне неуклюже, кстати.
Еще одной характерной особенностью большинства местных, с которой герцог Арвендейл близко столкнулся только сейчас, являлось то, что они не умели драться. Вообще. Никак. То есть не то что не владели никаким боевым искусством типа кулачного боя или чего-то подобного. Нет! Они даже не были способны просто ударить противника кулаком. Толкнуть, ударить подобранной с земли палкой или камнем — еще куда ни шло, но не более… И держать удар они тоже не умели. Малейшая боль буквально ввергала их в истерику. И вообще в истерику они впадали довольно легко. Возможно, это было некоей компенсацией за отсутствие умения постоять за себя. То есть не способен добиться своего силой, берешь горлом… Но, что странно, этот момент также, каким-то извращенным образом, являлся предметом гордости и причиной высокомерия местного населения. Мол, мы не то что не умеем, мы просто считаем себя выше этого. Мы же цивилизованные люди высокоразвитой страны и потому просто… ну-у-у «переросли» присущую всяким низшим существам «тягу к насилию». Смотри, мы даже на заклание к Большим людям идем почти радостно и с присущим нам, как цивилизованным людям, достоинством. Этот… изворот (более приличных слов по этому поводу у него не имелось) Трой первый раз так же услышал от Фра Арфиеры. После чего надолго впал в ступор. Тем более что во время своего собственного путешествия по земле Глыхныг он ни с чем подобным особенно не сталкивался. Ну да — ни у кого из людей нет оружия. Или в тавернах практически отсутствуют вышибалы. Но, скажем, как сюда включить тех же гладиаторов? Или их столь неоправданно высокая популярность как раз и связана с тем, что они делают нечто, что неспособны делать все остальные?.. Может быть, просто не повезло (ну, или, наоборот, повезло). Или все дело было в том, что во время первого путешествия они, так сказать, «вращались» в кругах, весьма далеких от того уровня, к которому принадлежал Фра Арфиера? А подобные настроения были характерны именно для «высшего слоя» местных «шестерок» и их подражателей на более мелких уровнях. Впрочем, нечто подобное Алый герцог наблюдал и дома. У местных портных, куаферов и булочников также очень модно было одеваться с претензией на аристократию и устраивать ужины с танцами, именуя это «балом»… Короче, в тот раз Трой ни к какому внятному логическому выводу так и не пришел,