жизни людей. Так что едва только утихли последние схватки, воины победившей армии практически поголовно переквалифицировались в дворников, носильщиков, каменотесов, плотников и так далее, а офицеры — в управляющих и распорядителей работ. И, кстати, не избежали этого и побратимы Троя. Идш пропадал в казначействе. А Алвур с эльфами почти неделю что-то колдовал в парке Верхнего города, практически не появляясь в лагере, а когда появился, то был печален. Как выяснилось, они пытались возродить срубленный орками мэллорн, на который, кстати, и была завязана вся магия, позволявшая столько веков сохранять в неизменности дворцовый парк. Ибо если высадить новый — так всю вязь заклинаний пришлось бы плести заново. А это были столь сложные и искусные чары, что эльф даже не мог себе представить, кому из ныне живущих можно поручить попробовать сотворить подобное с более-менее внятными шансами на успех. Да и совершенно не факт, что Светлый лес будет готов, как это произошло несколько сотен лет назад, при основании Эл-Северина, снова пожертвовать людям семя мэллорна. Даже если его об этом попросит сам Марелборо. Взаимоотношения со Светлым лесом (как и с Подгорным троном) до сих пор представляли собой величину весьма мутную… Возродить мэллорн так и не удалось. Отчего Алвур и выглядел так печально. Но, вроде как удалось сделать нечто, что позволит попытаться проделать подобное кому-то более искусному, чем сам Алвур или друиды, которые избрали для поселения его Эллосил. Впрочем, пойдет ли Светлый лес, в котором единственном и имелись такие искусники, навстречу людям хотя бы в этом случае, никто твердо утверждать не мог. Вроде как эльфы свято блюдут закон, гласящий, что любой мэллорн священен и что любой эльф должен сделать все, чтобы защитить его от гибели, либо использовать малейший шанс на то, чтобы возродить священное дерево всех эльфов, на чьей бы земле он ни рос и кому бы формально ни принадлежал. Ибо, согласно представлениям эльфов, мэллорны просто не могут никому принадлежать. Даже те, что росли в Светлом лесу, не считались собственностью эльфов, потому что мэллорны — часть самой Альвийин, Матери сущего и одновременно ее Храмы. Эльфам же Великая оказала честь быть служителями при них. Так что, по идее, если люди обратятся к Светлому лесу с подобной просьбой — никаких формальных поводов для отказа у властителей леса быть не могло. Но когда даже в самые священные законы вмешивается политика… На Гмалина же Марелборо возложил координацию всех работ по камню и обеспечение снабжения восстановления города метизными изделиями, отдав под его начало всех бойцов, кто хоть что-то смыслил в кузнечном деле. То есть не только гномов, но и людей. На что тот, впрочем, согласился с большой неохотой. То есть помогать он был не прочь, но вешать на его шею еще и «этих неумех» из числа людей, по его словам, было уже слишком… Но согласился. Правда, на чем свет стоит ругаясь при этом насчет того, где была его голова, когда он ввязывался во всю эту бодягу с побратимством с человеком… Так что его злобный ор теперь можно было услышать в любое время дня и ночи и в любой точке Эл-Северина. Правда… если поблизости не было Лиддит. Та построила его очень быстро… Так что рядом с Троем в настоящий момент остались только Арил и Глав. Все остальные были припаханы императором. Ну и арвендейльцы, конечно. То есть они также были задействованы на восстановлении города, который, кстати, первоначально привел их в слегка ошеломленное состоянии. Ну еще бы, город, в котором жило в разы больше народу, чем во всей Теми, и который одновременно был укреплен сильнее, чем Зимняя сторожа… Но при этом караул рядом со своим герцогом они несли аккуратно, каждый день выделяя для этого необходимое число бойцов. Впрочем, Трою с Лиддит они не докучали, взяв на себя охрану, так сказать, внешнего периметра и оставив непосредственную охрану на Глава с Арилом…
— Вот и наше солнышко встало, — добро, но несколько ехидно улыбнулся Глав, когда Трой выбрался из своего шатра. Но тот молча протопал к колодцу и, ловко закинув ведро в его зев, споро вытянул его обратно.
Окатившись парой ведер, Трой подхватил валявшуюся рядом с колодцем палку, которую подобрал еще в лесном лагере и с того момента использовал как заменитель меча на разминке, и закрутил привычный разминочный комплекс. Глав несколько мгновений наблюдал за ним, а затем подхватил котелок, стоявший на земле рядом с костром, и водрузил его на крюке, установленной над костром треноги. После чего подкинул в костер сучьев.
Разминка долго не затянулась. Трой аккуратно положил дрын на землю и двинулся в сторону костра.
— Отвар будешь или чего посущественней сварганить? — поинтересовался Глав, когда он подошел.
— Сам водой питайся, — пробурчал герцог Арвендейл, присаживаясь на чурбак.
— Понял, — ухмыльнулся Глав, — не дурак. И правда — чего это я? С таким ночным расходом энергии, как у тебя, никакой отвар не поможет… — ехидно прокомментировал он, но едва только Трой бросил на него сердитый взгляд, тут же вскинул руку, все-все-все, молчу-молчу, грозный герцог. Молю вас простить глупую бестолочь за грешную непочтительность.
— Ну, он-то, может, и простит, Глав, — послышался насмешливый голос со стороны палатки, — а вот я-а-а-ау… — Лиддит не удержалась и зевнула. От чего впечатление от ее грозной речи оказалось несколько смазанным. Но это на взгляд Троя. Потому что Глав, похоже, так не считал. Он нервно вскочил и, побагровев, залепетал:
— Лиддит, прости… это шутка была. Да я б никогда… Ну ты же знаешь!
— Правда? — не слишком натурально удивилась Лиддит. — Нет, не знаю. А должна?
— Госпожа! — взвыл Глав. Причем Трой мог бы поклясться, что его побратим точно испуган… Надо же! Под атакой орков стоял не дрогнув. Когда они ворвались в Священное место Каменных лбов, именно Глав положил единственного среагировавшего на них шамана. Через Проклятый лес вместе с ним прошел. А вот Лиддит реально боится. И ладно бы только он! У Троя сложилось впечатление, что даже идш и гном — самые упрямые и сварливые члены их братства, не рискуют особенно связываться с дочерью бывшего императора… Ну вот как у нее это получается, а?
— Ладно, Глав, — милостиво повела бровью Лиддит, подходя к Трою и по-хозяйски устраиваясь на его коленях, — будем считать, что я тоже пошутила. Чем ты там собираешься нас кормить?
— Э-э-э… вот — есть