При мысли о том, что и Пасторы могут быть здесь, Немечека мороз подрал по коже. Ему ли не знать, что значит столкнуться с Пасторами! Зато Фери Ача он видел так близко первый раз. Немечек не на шутку его испугался, но, откровенно говоря, Фери ему скорее понравился. Красивый, плечистый, смуглый парень был Фери Ач, и ему удивительно шла просторная красная рубаха. Она придавала ему воинственный вид. В этой красной рубахе было что-то гарибальдийское. Красные рубашки, в подражание Фери Ачу, носили все ребята из Ботанического сада.
В калитку постучали четыре раза — через равные промежутки. Немечек облегченно вздохнул: четыре удара были условным знаком мальчишек с улицы Пала.
Он подбежал к калитке, отпер. Вошли Бока, Челе и Гереб. Немечеку не терпелось рассказать им устрашающую новость, но он не забывал, что рядовой и на нем лежат определенные обязанности перед старшими лейтенантами и капитанами.
Он стал навытяжку и откозырял.
— Здравствуй! — ответили вновь прибывшие. — Что нового?
Немечек открыл было рот, но не мог произнести ни слова: так силился он выложить все сразу, одним духом.
— Ужас! — выпалил он наконец.
— Что такое?
— Кошмар! Вы не поверите!
— Да в чем дело?
— Здесь был Фери Ач!
Теперь пришел черед слушателей ужасаться. Они сразу стали серьезными. — Врешь! — сказал Гереб.
Немечек положил руку на сердце:
— Ей-богу!
— Не клянись, — сурово заметил Бока и, чтобы придать своему замечанию больше веса, прикрикнул: — Смирно! Немечек щелкнул каблуками. Бока подошел к нему:
— Расскажи подробно все, что ты видел.
— Когда я вышел туда, на середину, Гектор залаял. Я побежал за ним, вдруг слышу какой-то треск в средней цитадели. Выбираюсь наверх — а там Фери Ач стоит в красной рубашке.
— Наверху? В самой цитадели?
— Наверху! — подтвердил белокурый мальчуган и чуть было опять не поклялся. Он уже поднес руку к груди, но, встретив строгий взгляд Боки, опустил ее и добавил только: — Он и знамя унес.
Челе ахнул:
— Как! Знамя?
— Да.
Все четверо побежали в форту. Немечек скромно трусил позади всех — не только потому, что был рядовым, но и потому, что неизвестно: а вдруг Фери Ач прячется где-нибудь неподалеку, на улице. У форта все остановились. Действительно, знамени не было. Даже древко исчезло. Все пришли в страшное возбуждение, только Бока сохранил хладнокровие и спокойно стал распоряжаться.
— Скажи сестре, — обратился он к Челе, — пускай сошьет к завтрашнему дню новое знамя.
— Хорошо, — ответил Челе. — Только зеленой материи больше не осталось. Красная есть, а зеленая вся вышла.
— А белая есть?
— Есть.
— Ну, так пусть сделает красно-белое знамя. Теперь нашими цветами будут красный и белый.
На этом и порешили. Гереб крикнул Немечеку:
— Рядовой!
— Я!
— Нынче же внесите поправку в законы: наши цвета теперь не красный и зеленый, а красный и белый.
— Есть, господин старшин лейтенант!
И Гереб благосклонно кинул белокурому мальчугану, который вытянулся перед ним в струнку:
— Вольно!
Немечек встал вольно. Мальчики взобрались на вершину цитадели и установили, что Фери Ач отломил древко. Конец его, накрепко прибитый, печально торчал на гвозде.
Со стороны пустыря послышались возгласы:
— Гаго, го! Гаго, го!
Это был их клич. Наверно, пришли остальные и ищут их. Из множества ребячьих глоток вырывались звонкие крики:
— Гаго, го!
Челе подозвал Немечека:
— Рядовой!
— Я!
— Ответить остальным!
— Есть, господин лейтенант!
Немечек приставил рупором ладонь ко рту и тонким детским голоском прокричал:
— Гаго, го!
Спустившись на землю, все пошли на пустырь. Там, посредине, тесной группой стояли Чонакош, Вейс, Колнаи и другие. Увидев Боку, все встали «смирно», потому что Бока был капитаном.
— Здравствуйте. — приветствовал он их.