— Ну, каково? — спрашивает Робеспьер, удовлетворенно потирая руки. — Вот это ход, не правда ли?
Откровенность Дантона подкупает. Симпатии большинства на его стороне. И, видя это, трибун начинает контратаку.
— Кто здесь обвинители? — грохочет он. — Да это те же, кто всяческими вероломствами и ухищрениями пытались спасти тирана!
Это удар. Они ждали его, но что же можно ему противопоставить?
На скамьях Жиронды растерянность.
Монтаньяры снова поднимаются. Они горячо аплодируют. И тут к низкому голосу Дантона вдруг присоединяется высокий голос, вступающий в перекличку с оратором. Это Марат. Он горяч и нетерпелив. Забыл ли Дантон чье имя — Марат подсказывает его, не привел характерную деталь — Марат торопится ее привести.
Дантон упоминает о патриотах, павших вследствие козней жирондистов.
— Лепельтье,[12] — подсказывает Марат, — Мишель Лепельтье!
Дантон говорит об их переписке с Дюмурье.
— Есть письма Жансонне! — уточняет Марат.
Дантон говорит об интригах жирондистов.
— А их интимные ужины? — напоминает Марат.
— Они устраивали тайные ужины с Дюмурье! — подхватывает Дантон.
— Ласурс, Ласурс принимал в них участие! — восклицает Марат, потрясая кулаком. — О, я изобличу этих заговорщиков!..
— Он шпорит Дантона, словно всадник коня, — улыбнулся Робеспьер.
— Да, — ответил Сен-Жюст, — похоже, быки превращаются в матадоров.
Между тем оратор подходит к выводам. Он снова обращается к Горе:
— Хотите услышать слова, которые будут ответом на все?
— Да, да, требуем этого! — кричат монтаньяры.
— Великолепно. Тогда слушайте! Я думаю, что больше нет ни мира, ни перемирия между патриотами-монтаньярами, настаивавшими на смерти тирана, и негодяями, которые хотели его спасти, чем опозорили нас перед всей Францией!
— Вот он и добрался до сути дела, — заметил Неподкупный.
Аплодисменты сотрясают своды зала. Монтаньяры стоя кричат:
— Мы спасем отечество!
Слышен голос Марата:
— Да, мы спасем отечество, мы будем поражать изменников, где бы они ни окопались: среди депутатов, министров, генералов. Будем же всюду поражать изменников!..
Это заседание имело весьма важные последствия.
4 апреля Конвент принял на себя управление армиями и послал на фронт восемь комиссаров с широкими полномочиями; они были обязаны подготовить крепости к обороне и установить контроль над генералами. Бернонвиль на посту военного министра был заменен Бушоттом, человеком трудолюбивым и преданным революции. Потом принялись за жирондистский Комитет обороны. Комитет давно вызывал упреки; состоявший из 25 членов, он носил характер совещательного учреждения: в нем много говорили, но мало делали. 5 апреля начались прения по вопросу его реорганизации. Жирондисты отчаянно сопротивлялись и снова кричали о «диктатуре». Тогда Марат бросил фразу, ставшую крылатой:
— Свободу должно насаждать силой; настал момент, когда деспотизм свободы сметет с лица земли деспотизм королей!..
6 апреля Конвент издал декрет о замене Комитета обороны