— Джем пишет, что, вероятно, их теперь очень скоро отправят в Европу и что он не сможет получить отпуск, чтобы съездить перед этим домой, так как приказ поступит всего за несколько часов до отправки, — сказал доктор, передавая письмо жене.
— Это нечестно! — с негодованием воскликнула Сюзан. — Неужели сэр Сэм Хьюз[39] совершенно не желает считаться с нашими чувствами? Выдумал тоже! Перебросить этого благословенного мальчика в Европу, не дав нам даже взглянуть на него в последний раз перед отъездом! На вашем месте, доктор, дорогой, я написала бы об этом безобразии в газеты.
— Возможно, так даже лучше, — сказала разочарованная мать. — Не думаю, что я вынесла бы новое расставание с ним. Ох, только бы… но нет, я не произнесу этих слов! Как Сюзан и Рилла, — заключила миссис Блайт, заставив себя рассмеяться, — я намерена быть
— Ни в коем случае не трогай его! — воскликнула кузина София. — Запри кухню и пошли за Альбертом.
— Не в моих привычках посылать за Альбертом, когда в доме неприятности, — высокомерно заявила Сюзан. — Это животное мучается, и, каково бы ни было мое мнение о нем, для меня невыносимо видеть его страдающим от боли. Держись подальше, Рилла, ради маленького Китченера, а я попробую что-нибудь сделать.
Сюзан, схватив старый плащ доктора, бесстрашно прошествовала в кухню и, после безумной погони и нескольких неудачных бросков и прыжков, ухитрилась накинуть плащ на кота и консервную банку. Затем она принялась перерезать жестянку консервным ножом, в то время как Рилла держала извивающееся животное, завернутое в плащ. Ничего подобного воплям Дока во время этой процедуры никогда не слышали в Инглсайде. Кот, когда его освободили, был в ужасном негодовании и ярости. Очевидно, он считал, что все это было подстроено нарочно, чтобы его унизить. Вместо того чтобы выразить благодарность, он бросил на Сюзан злобный взгляд и кинулся прочь из кухни, чтобы найти убежище в густых зарослях живой изгороди, где провел остаток дня. Сюзан с мрачным видом выметала из кухни битую посуду.
— Большего разгрома не смогли бы учинить здесь даже полчища германцев, — сказала она с горечью. — До чего дожили! Порядочная женщина не может покинуть на несколько минут свою кухню без того, чтобы какой-нибудь дьявол в образе кота с консервной банкой на голове не принялся бы в этой кухне буянить.