— Ладненько, сучары… Начнем принимать меры противодействия, — прошептал он, снимая с предохранителя автомат и, зычно добавил: — Тактическая схема обороны номер два. Огонь на поражение!
Данная тактическая схема обычно обозначала следующее: огонь одиночными выстрелами или короткими очередями по выборочным, уязвимым целям. Использовался этот прием только в тех случаях, когда численность врага оставалась неизвестной, а значит, невозможно было даже приблизительно рассчитать время противоборства исходя из имеющегося боезапаса.
Два снайпера с присоединившимся к ним подрывником — старшим лейтенантом Поповым, заученно и с удивительным хладнокровием отыскивали самых резвых из наступавших и плавно давили на спусковые крючки. После каждой пары выстрелов споро меняли позиции и сызнова, вглядываясь сквозь линзы прицелов, медленно водили стволами надежных и убойных «СВД-С». Четвертый офицер из группы Коваля — лейтенант Грунин по-прежнему фиксировал все важнейшие вехи операции на миниатюрную видеокамеру, а в перерывах между «сюжетами» скупо бил из пулемета, коим до сего момента успешно пользовался Петрович. Возле раненного остался дежурить молоденький сержант, а заместитель командира группы — капитан Кононов, на пару с Ковалем использовали в перестрелке укороченные МА-91.
Бой продолжался недолго — «чехи» явно недооценили противника, хотя количественно многократно его превосходили. С непонятно откуда взявшимися бандитами спецназовцы, вероятно, справилась бы и самостоятельно, да вскорости после начала стрельбы откуда-то подкатил бэтээр, а следом за ним и бортовая машина с вооруженным отрядом местной милиции. Завидев разворачивающуюся на островки кустарника башню с крупнокалиберным пулеметом, оставшиеся в живых «духи» стали проворно отходить к темневшему вдали густому лесу…
— Командир спецгруппы майор Коваль, — угрюмо представился милицейскому капитану офицер «Шторма», после окончания перестрелки. Закурив, он проводил взглядом уносимого на носилках Петровича, с бледным, словно накрахмаленное постельное белье лицом, и коротко, с явным неудовольствием, спросил у ингуша: — Откуда здесь оказалась банда?
— Сами не понимаем!.. — недоуменно пожал тот плечами. — Последний раз в этих краях видели вооруженных чеченцев больше года назад.
— Ясно. С их трупами разбирайтесь сами, — мотнул головой Валентин в сторону десятка убитых сепаратистов, — а у нас нет времени — под Слепцовской, недалеко от реки нас должны встречать…
— Да, кстати… мы видели незнакомую машину на окраине большого поля, когда неслись сюда. Не вас ли ждут?
— Возможно. Прикажите, чтоб нас подбросили на грузовике, иначе опоздаем…
Глава вторая
Ингушетия
Уроженец небольшого села Шатой полевой командир Арсен Умаджиев еле унес ноги с окраины станицы Слепцовская, где передовой дозор его немногочисленного отряда в тридцать штыков усмотрел лакомую на первый взгляд добычу — восьмерых легковооруженный неверных. Достаточно опытного тридцатилетнего воина Аллаха на сей раз подвела интуиция — он решил атаковать группу федералов, даже не взирая на строжайший приказ своего дальнего родственника — начальника Главного штаба Вооруженных сил Чеченской Республики Ичкерия Шамиля Татаева добираться до места сбора тайно и безо всякого шума.
Эта восьмерка случайно повстречавшихся по дороге бойцов после первых же выстрелов мгновенно растворилась в высокой траве, заняв неплохую позицию; выждала и за какие-то три-четыре минуты уложила треть людей Арсена, с превеликим трудом собранных им в течение нескольких месяцев. Перебить русских и завладеть их оружием не удалось…
Всю оставшуюся часть пути до маленького города Карабулак, Умаджиев передвигался молча. Лицо после скоротечной перестрелки помрачнело, настроение, бывшее с утра преотличным, испортилось.