— Он знает, как их решать!
Лазаренко заметил:
— С каждым выходом это для него все сложнее!
— Прапорщик знал, на что шел, когда писал рапорт!
— Кто бы спорил! Так что у нас за заморочки?
Подполковник приказал:
— Давай-ка, Володя, созванивайся с Рыжовым и в 15.00 подъезжайте в офис на Никитской. Там и обсудим, как ты выразился, очередную заморочку! Все, отбой!
— Отбой!
Лазаренко вздохнул, набрал номер напарника.
Прапорщик в это время, подогнав со стоянки к дому свою новенькую «десятку», поднялся в квартиру. Супруга уже ждала его в прихожей. Рядом сумки. Не успел он поднять их, как раздался звонок на сотовом. Рыжов ответил:
— Привет, Володь! Ты по делу или просто так?
— По делу, Женя, по делу! Собирайся и выходи к метро. Через сорок минут я подберу тебя. Едем в офис!
— Черт! Мы с Ленкой собрались за город с ночевкой. Ты застал меня в прихожей. Я и тачку подогнал.
— Не получится, Рыжий, за город, шеф вызывает!
— Нет, ну надо же! Я ж жене обещал…
Капитан перебил напарника:
— Понимаю! Прими мои искренние соболезнования, представляю, как среагирует на сюрприз Елена, но ничем помочь не могу. Короче, в назначенное время жди меня у метро. Конец связи!
— Давай!
Прапорщик повернулся к супруге. Та стояла, сжав губы, вопросительно, хотя поняла, что пикник отменяется, глядя на мужа. Рыжов развел руками:
— Лен! Не едем мы никуда! То есть меня срочно на работу вызывают.
— Опять командировка?
— Не знаю! Но, скорей всего, да!
— Куда на этот раз?
В голосе жены звучали раздраженные нотки.
Прапорщик пожал плечами:
— Ну, откуда я знаю? Сказал же, начальство вызывает. Если командировка, то скажут в институте. Я же оттуда позвоню тебе, если не смогу заехать домой! И скажу, куда предстоит ехать!
Жена усмехнулась:
— Что, опять у какого-то нового вертолета при испытании где-нибудь в тмутаракани, как ее, навигационная система дала сбой? И опять надо срочно вылетать, как будто до понедельника работа подождать не может, и, конечно, не меньше чем на неделю?
— Ну, Лен?! Я-то что могу поделать? Может, еще все обойдется.
— Уже! Обошлось! Не припомню, чтобы после подобных звонков ты не пропадал как минимум на неделю! Ты что, специально подставляешься под командировки? Кроме тебя, больше послать некого? В целом институте. Или ты один такой специалист незаменимый? Слушай, муженек, а может, тебя в тмутаракани уже дежурная блядь ждет? Или созвонишься с ней позже?
Прапорщик вздохнул:
— Лен! Ну о чем ты говоришь? Как можешь только подумать такое?
— А что мне остается? Или ты святой? Монах или оскопленный какой, чтобы без бабы неделями жить? Когда их рядом наверняка в достатке? Да ты не захочешь, баба тебя сама в постель затащит. Или ты меня за наивную дуру принимаешь?
Рыжов повысил голос:
— Лена! Прекрати!
Чем взбесил жену.
— Прекрати? Что, правда глаза режет? Да вали ты куда хочешь! Но учти, я дома тоже сидеть не буду.
— Вот так, да?
— Да, только так! Или считаешь, я мужика себе не найду?
Прапорщик махнул рукой:
— Делай что хочешь! С тобой по-хорошему…
— По-хорошему? Это уезжать каждый месяц на неделю, а то и на две, по-хорошему? Работа для тебя все, жена – ничего. Это тоже по-хорошему? Да на какой черт сдалась мне такая твоя работа? Мне муж нужен, а не любовник! Ты как-то спрашивал, почему у нас детей нет?
— Ну, спрашивал, и ты ответила, что не можешь рожать. Не можешь так не можешь. Ничего не поделаешь!
— Да могу я родить. У меня все в порядке с этим делом. Но как рожать? А если ты в один прекрасный момент не вернешься из командировки? Или притащишь с собой молоденькую шлюшку? Мне тогда что, матерью-одиночкой, никому не нужной, в этой квартире над пеленками рыдать о судьбе своей горькой? Короче! Езжай! Но как приедешь, придется выбирать: я или работа.