— Так. В общем, слушай. Сейчас поедешь со мной. Все мне расскажешь. Я вижу, у тебя проблемы. Не бойся, я тебя не трону.
Ноги у Насти подкосились. Сознание снова начало уплывать. Она с трудом контролировала себя, переставляя машинально ноги. Последние метры до машины одинокого частника, торчавшего в ожидании клиента, Димка почти нес ее на руках.
В машине Настя отключилась полностью. Димка сидел рядом с ней на заднем сиденье и гладил ее светлые волосы. Голова Насти упала ему на грудь, и он обнял ее за плечи, придерживая, чтобы девушка не рухнула на пол.
Ему вдруг захотелось заботиться об этой маленькой, красивой, но какой-то очень несчастной девчушке, поговорить с ней по душам, рассказать обо всем, что с ним происходит, как ему надоела чернуха, в которую затащил его сволочной Моня, лечь с ней в постель.
Как она отличалась даже от той же Соски. Димка вспомнил их неистовую кровавую вечеринку и поежился. Нет, эта казалась существом вообще другого пола. Или, наоборот, все эти Соски другого пола? Не женщины вовсе, а что-то дикое, грязное?
Димка втащил Настю в квартиру, где был теперь единственным хозяином, уложил на диван и, окинув комнату оценивающим взглядом, быстро засунул в шкаф валявшиеся на полу грязные носки, придвинул стулья к столу, сбегал на кухню, бросив в мойку тарелки с остатками еды, в общем, постарался придать жилищу мало-мальски цивилизованный вид.
Настя застонала, потянулась, потом съежилась, задрожала и наконец открыла глаза.
— Какой ужас, — прошептала она, увидев сидящего напротив Димку.
— Что? — спросил он.
— Где я?
— У меня.
— А ты кто?
Она огляделась и, увидев, что находится в совершенно незнакомом ей месте, снова застонала и закрыла глаза.
— Эй! — Димка видел, что девушка не спит. — Эй! Очнись. Не бойся. Как тебя зовут-то?
— Настя, — прошептала она.
— Плохо тебе?
— Да.
— А что ты пила? Нюхала? Скажи, я помогу.
— Не знаю... Пила... Кололи чем-то.
Картина в общих чертах была Димке ясна. Замутили мозги девчонке, папиной-маминой дочке, а она никак не врубится, что с ней происходит. Водки ей надо выпить, очухается. А то сейчас ломы пойдут, что тогда с ней делать? Она же от страха кинется. Опыта-то нет.
Димка пошел на кухню и вернулся с бутылкой водки, которую всегда держал в холодильнике, считая, что у солидных людей должно быть именно так. Вот и пригодилась.
— На, выпей, — сказал он, протягивая ей рюмку.
Настя как-то странно посмотрела на него, но рюмку взяла, перехватила второй рукой — в одной было не удержать, так она дрожала, посмотрела на нее и поставила на стол.
— Выпей, — повторил Димка. — Легче станет.
— Сейчас, — Настя кивнула. Она заворочалась на диване и села к столу, спустив ноги на пол.
Димка молча за ней наблюдал. Чудо, а не девочка. Но что же с ней случилось?
— Знаешь... А как тебя зовут? — спросила Настя как-то очень по-взрослому. Димка даже удивился, откуда вдруг взялась после полной растерянности, слез, дрожи в голосе такая твердость?
— Дима.
— Знаешь, Дима... Скажи, зачем ты меня сюда привез?
— Хм... — Димка не выдержал и улыбнулся. — Красивая ты. А вообще, я видел, что тебе плохо, и решил помочь. Что в этом особенного?
— А ты кто?
— Я? — Он на минуту задумался. И вдруг, с мгновенной злостью, решил не врать. Будет нос воротить, он ее просто вышвырнет отсюда. Какого черта он должен из себя принца разыгрывать? Он будет таким, какой есть. А если кому не нравится, скатертью дорога!
— Я? Я бандит.
Настя недоверчиво посмотрела на него. Ну какой он бандит? Мальчишка.
Она быстро выпила водку, и ей действительно стало легче.
— Бандит, — словно эхо, повторила она. — Не похож ты на бандита. Знаешь, я верю, что ничего плохого ты мне не сделаешь...
— Это почему, интересно?
— По статистике.