— Товарищ политрук, я с вами…
Я обернулся, но Сараева уже не было рядом. В последнюю минуту я увидел его возле вражеского танка. Не скрою, худая мысль на мгновение промелькнула в голове: «Не в плен ли?»
Из люка танка высунулась голова немца:
— Рус, сдавайсь… капут!..
Подойдя вплотную к Сараеву, танк остановился. Видимо, немец был уверен, что русский солдат и офицер сдадутся в плен. Он еще раз крикнул:
— Рус зольдат, официрен, сдавайсь!..
Николай в секунду отстегнул противотанковую гранату и метнул ее прямо в люк танка. Огромной силы взрыв бросил меня на землю. Когда же дым рассеялся, я увидел неподвижный танк, а из люка дымящегося танка вниз головой висел долговязый немец.
В это время на расчет сержанта Николая Фокина, набрав максимальную скорость, мчалась немецкая танкетка.
— Связать несколько гранат! — приказал Фокин.
Когда это было сделано, он скомандовал еще раз:
— Ложись! — и сам побежал навстречу танкетке. Немецкий танкист выстрелил в Фокина, но и это не остановило минометчика. Раненый Николай со связкой гранат упал под гусеницу танкетки.
…Загорелся немецкий двухмоторный бомбовоз «Юнкерс-88». Измученные лица наших бойцов оживились. Кто-то крикнул не своим голосом:
— Так, так их!.. Братцы, ура-а-а!
Это был Николай Светличный. Без гимнастерки, в одних шароварах, изможденный, напрягая последние силы, он один тащил на себе миномет.
Когда позже я рассказал ему о его тезках, он, отдышавшись малость, тихо выдохнул:
— Вот… им, этим минометом, мстить буду…