доказательство его первенства. Стало ли ему легче после подобного откровения? Броган стиснул зубы. Он знал тяжесть этого бремени. Он знал, что чувствовал сейчас Ивар. Тот, кого всю жизнь растили во лжи, убеждая в том, что весь мир — у его ног. Растили как хозяина того, что никогда не было его по праву. О чем только думала мать, зачем она пошла на этот обман?! Рейн зарычал, а Келейр протянула руку, убрала черную прядь со лба мужа и осторожно провела кончиками пальцев по раненому виску. Он видел страх в прозрачных глазах лисы, и это злило все больше. Дракон перехватил ее ладонь, сжимая в своей руке.
— Я пугаю тебя теперь? — глухо повторил он свой вопрос.
Рейн нахмурился, ожидая. Проклятье! Он откровенно боялся ее ответа. Губы Келейр дрогнули, словно она пыталась подобрать слова. Во дворе было тихо и пусто, все отправились в столовую, но никто из них двоих сейчас не ощущал голода.
— Ты прекрасен, — шепотом отозвалась она.
Келейр поднялась на цыпочки и коснулась прохладными губами виска Рейна. Она услышала его прерывистый вздох. Дракон не отпустил ее руку, пристально смотря в глаза.
— Тогда почему ты так напугана? Чего ты страшишься, если не меня? Что я должен сделать, что бы ты перестала…
— Рейн, — лиса доверчиво прижалась щекой к его груди, — я никогда не попрошу тебя что-либо делать. Ты сделал гораздо больше, чем должен был. Как смею я?..
Теперь пришла очередь Брогана хорошенько встряхнуть жену. Что эта девчонка бормочет?! Он не понимает ни слова!
— Говори толком! — сердито потребовал дракон.
Келейр размышляла полночи. Глядя на спящего мужа, она думала и думала об этом. Теперь, когда правда открылась, словно кто-то заслонил собою солнце. Ее счастье было нежданным и таким недолгим. Она только поверила в него, как сон растаял.
— Кел… — прорычал Рейн, не в силах ждать, пока лиса ответит ему.
— Я не боюсь тебя, никогда не смей так думать. Где бы ты ни был, никогда не смей так думать! Только вот… — Лиса взволнованно вздохнула, не имея сил глядеть на мужа. — Ты старший сын, Рейн Броган.
— И что с того? — медленно поинтересовался он.
Голос его опасно понизился.
— Тебе нет нужды оставаться здесь. И нет необходимости… — Келейр шмыгнула носом и несчастно продолжила: — Нет необходимости быть мне мужем…
Рейн сощурился, недоверчиво глядя на нее. Она, верно, сошла с ума за эту ночь, чем еще объяснить такие слова. Она смела сомневаться в его клятве?
Не замечая, как тучи гнева сгущались над ее бедной головой, Келейр продолжала:
— Пока не случилось непоправимого, я отпускаю тебя. Твоя мать никогда не одобрит этот союз.
— Непоправимого? — нервно кинул Броган. — Что ты называешь непоправимым, Кел?
Он возмущенно схватил жену, поднимая так, что их лица оказались на одном уровне.
— Отпускаешь? — мрачно переспросил Рейн. — Кто сказал тебе, что я желаю быть отпущенным?
— Но разве… — От волнения глаза лисы распахнулись шире.
Боги, она готова глядеть на это лицо бесконечно и слушать его ворчание, которое было для ее ушей сладкой музыкой. Верно, она сошла с ума…
— Не смей думать, что сможешь сбежать от меня, мелкий! — прорычал дракон.
Он завладел ее губами, не давая возразить или согласиться. Поцелуй оказался требовательным, жарким, он никак не походил на те, что были ранее. Он побуждал Келейр ответить, прерываясь лишь для того, чтоб глотнуть воздуха.
— Почему два самых симпатичных парня в академии целуются?.. — Одна из учениц выронила книжку, глядя на разыгравшуюся посреди внутреннего двора сцену.
Сокурсницы толкнули ее в спину, налетая на ученицу от неожиданности. Они остановились в растерянности и глядели на наглого дракона, посмевшего украсть внимание их любимчика. Рейн приметил их первым. Он повернул голову и сердито зарычал. Девиц как ветром сдуло, только раскрытый учебник, шелестя страницами, остался пылиться на земле. Келейр схватилась руками за рубашку дракона, боясь не устоять на ногах. От близости мужа она теряла голову, и пальцы стиснули тонкую ткань еще сильнее.
— Эй, ты со мной? — осведомился Рейн и ловко отцепил лису от себя, немедленно перехватывая ее ладонь и сплетая их пальцы.
— С тобой… — еле слышно отозвалась Келейр.
— Только вздумай с глаз пропасть, хуже будет… — мрачно предупредил он и потянул жену в сторону замка.
— Занятия уже начались. Мы можем опоздать, — ахнула лиса, пытаясь поспеть за его широким шагом.
— Все верно! И это полностью твоя вина, мелкий, — подвел итог Рейн и толкнул входную дверь.
Они шли по широкому коридору, держась за руки, словно и не было вокруг ни единого человека, провожавшего их недоумевающим взглядом.
— До отбоя не смей исчезать, Кел. — Внезапно голос Брогана дрогнул.
— Почему до отбоя? Почему ты так сказал? — В ее голосе снова послышался испуг, и Рейн остановился, поворачиваясь к жене.
— Вчера Саргон вызывал меня к себе в кабинет.
— Я знаю, — кивнула лиса, — и что же?
— Ты больше не можешь оставаться в мужском крыле, Кел, — глухо проворчал Броган. — Тебя переселят в отдельную комнату в женском общежитии. После обеда, во время большого перерыва, тебе нужно будет собрать свои вещи.
Лиса дрогнула, он положил тяжелые ладони на ее плечи, а потом склонил голову, соприкасаясь с Келейр лбами.
— Я не хочу уходить, — прошептала она.
— Я не хочу отпускать, — так же тихо отозвался дракон, — но не могу противиться воле ректора. Не хочу, но понимаю, что он прав. Поэтому до отбоя не смей исчезать.
Келейр кивнула мужу, и он снова увлек ее за собой. Первое занятие проводил сам проректор. Вардван неспешно повествовал об истории появления первых рун, рисовал их в воздухе, заставляя учеников повторять за ним и запоминать каждый из изученных знаков. Лиса вяло зарисовывала их в тетрадь, понимая, что почти не слушает мастера.
Рейн сидел рядом, подпирая голову рукой. Монолитная скамья, вытесанная из потемневшего ствола ракхуна, так удобно изогнувшегося от времени, шла полукругом. Таким же был и длиннющий стол, охватывающий половину зала, в центре которого чинно вышагивал Аристакес. Маг по-прежнему не надевал свою