Наконец он опустил трубку и повернулся ко мне:
— Виноват. Можно получить любую книгу Милоша, но только не ту, что вы хотите.
Он сел в кресло и пустился в долгий рассказ о жизни издателя, полной невероятных событий, и о его отношениях с моим поэтом. Из его слов следовало, что издатель был не только близким другом поэта, но и его подлинным благодетелем. Если не ошибаюсь, начитавшись Милоша, он сам принялся писать стихи. Он действительно опубликовал все, что написал Милош, включая и нужную мне книгу. Но ее — «Ключи к Апокалипсису» — он издал только в одном экземпляре, исключительно для себя. Он даже не дает ее никому почитать. Не хочет, чтобы ее кто-нибудь прочитал. Даже Генри Миллер, перед которым он преклоняется (
[229].
Едва я подумал, что история с Ретифом на этом завершилась, пришло письмо из Кайроу, сообщавшее, что он, Данте, дочитал наконец последний из четырнадцати томов полного и несокращенного французского издания «Месье Никола» — и в тот же день отправил все их мне обычной почтой. Примерно через неделю книги прибыли. У меня было такое чувство, что мне прислали гроб с останками этого невероятного Ретифа!
Что с ними делать? Прежде всего, расставить по порядку, что я и сделал. Потом, выбирая тома наугад, стал листать, прочитывая страничку там, страничку тут. Затем засунул на верхнюю полку книжного шкафа рядом с тонким скромным томиком Эдварда Сантьяго «Круг», говоря себе: «Прочту когда-нибудь, когда разобьет паралич». С этими словами я собрал книги, чье место в моей библиотеке заняло новое поступление, швырнул их в картонную коробку и, взвалив на горб, поволок на свалку, которая тянется вдоль живописных берегов от Аляски до Огненной Земли, и швырнул в океан.
А теперь о ессеях, к которым я наконец подошел вплотную в Санта-Монике. Я поехал туда по приглашению моего приятеля Роберта Финка, посмотреть картины Эйба Вайнера[230]. Здесь меня познакомили с другом Вайнера, Лоренсом Липтоном[231], живущим в Венисе под Лос-Анджелесом.