Аденабар в явном смущении отвел взгляд.
– Честно говоря, – признался он, потирая руки о колени, – комендант гарнизона попросил меня осведомиться о твоем здоровье, потому что ему совсем не хочется, чтобы друг прокуратора приобщился к верованиям иудеев. В крепости царит атмосфера беспокойства, и я полагаю, что ему хотелось бы узнать, что тебе стало известно о новом заговоре иудеев против мира и спокойствия на этой земле. Однако он не может приставить к тебе наблюдателей, потому что. с одной стороны, ты являешься гражданином Рима, а с другой, – обладаешь рекомендательным письмом от столь высокопоставленного лица, что я ни за что не решусь произнести его имя. Я не собираюсь передавать ему хоть что-нибудь из того, что ты рассказал мне, а лишь скажу, что в эти дни ты просто испытываешь раздражение по отношению к людям, а что касается твоих видений, то об этом даже не упоминалось.
Он отер лицо и взглянув в потолок, сказал:
– Кажется, в крыше есть водосток, потому что на меня только что капнуло. Похож, это галилейское винишко на самом деле крепче, чем я представлял. Давай подытожим: если тебе удастся встретить назаретянина и он не откажется от разговора с тобой, попытайся получить у него прощение моих грехов. Как ты понимаешь, офицерская честь не позволяет мне бегать за ним, но в то же время мне хотелось бы заключить с ним мир.
Неожиданно им овладел яростный приступ чесотки, и оглядевшись вокруг, он удивленно воскликнул:
– Странно, но в этой комнате полно насекомых, я никогда не посоветовал бы тебе снять ее, если бы знал, что достаточно здесь присесть, как на тебя набрасываются полчища паразитов.
Глядя на него, я сам начал ощущать зуд во всем теле, мне показалось, что на моей голове поднимаются волосы, а по телу пробегает дрожь.
– Это очень чистая комната, и здесь не было никаких насекомых – тихо возразил я. – Думаю, это знак того, что кто-то должен сейчас прийти.
Аденабар поспешно поднялся и, завернувшись в плащ, заявил:
– Не стану больше тебя задерживать. Мы обсудили все, что следовало, а вина уже почти не осталось. Я ухожу.
Однако ему не суждено было спастись бегством, потому что внизу сначала послышался голос сирийца, а затем – скрип лестницы. Аденабар бросился к стене, подняв руку с растопыренными пальцами в знак защиты. На пороге появился Закхей, тащивший за собой человека так плотно укутавшегося в плащ, что поначалу я не смог разглядеть его лица.
– Мир тебе