— Пентаэритритол тетранитрат.
— Прошу прощения?..
— Обычно эту штуку называют
* * *
В гостиной для членов клуба Музея современного искусства, где встретились Гарнет и Уинфилд, между ними заплясали искорки напряженного интереса и таинственности.
— Где вы его прячете? — спросила Гарнет.
— Папа? Я думала, вы знаете, где он.
Треугольное личико Гарнет побледнело.
— Я была уверена, что вы знаете. Последние двадцать четыре часа мне ничего о нем не известно.
Уинфилд помолчала.
— Он звонил мне из Вашингтона прошлой ночью. Вы хотите сказать... Вы хотите сказать, что ничего не знаете?
Гарнет кивнула. Ее глаза скользнули по картине, изображавшей венскую проститутку, голую, изможденную, с огромными глазами и сосками и проваленным сифилитическим носом. Взгляд Гарнет скользнул дальше, словно отказываясь признать то, что прозвучало в их разговоре.
— Позвоните Керри.
Уинфилд покачала головой.
— Кер звонил утром в офис, чтобы поговорить с Чарли, но он там не появился. Мы звонили в Вашингтон. Он не ночевал в своем номере. Его чемодан в гостинице.
Гарнет стремительно вскочила и зашагала по гостиной, отмеривая треугольник вокруг кресла, где сидела Уинфилд. Ее порывистые движения привлекли внимание двух дам, потягивавших мартини. Глаза Гарнет скользили по залу, по полу, словно изучая минное поле.