На этих собраниях и при первых визитациях, назначавшихся в то или иное время, обнаружились иные столь дурные проповедники, что даже на самые главные вопросы они давали ответы плохие и глупые — к общему удивлению и сожалению.
При столь необходимой реформации и улучшении ненемецких церквей похвально действовал г. магистр Генрих Стааль, ныне суперинтендент в Нарве, ученый человек, переведший на эстонский или ненемецкий язык «Малый катехизис» Лютера, Евангелие с толкованием и много других нужных книг, которые были напечатаны и могли оказать пользу и тем, кто не в состоянии ходить в церковь.
Не меньшей славы в этом деле заслуживает ученейший в свое время человек г. Генрих Брокман, сначала профессор греческого языка, потом проповедник ненемецкого сельского прихода, переведший много лютеранских церковных песен и псалмов на эстонский язык в стройных стихах, которые теперь поются в церквах.
Формула [эстонской], или ненемецкой клятвы
Ick bin ein Litflandisch Bur
Mem Levend werdt my sur,
Ich stige ub den Bercken Bohm,
Darvan haw ick Sadel en Thom,
Ick binde de Schoe mit Baste,
Undfulle dem Juncker de Kaste,
Ick geve dem Pastor de Pflicht,
Und weth van Gott und Sin
Worde nicht.
Я лифляндский мужик,
Горевать я привык,
На березу я взберусь,
Уздой, седлом обзаведусь.
В лыко я обут,
Юнкеру весь мой труд,
И пастора я наделяю,
А про Бога и Его Слово не знаю.
Думают, однако, что было бы вредно давать им много свободы и денег: как бы не сделались они слишком дерзкими. Ведь они до сих пор не могут забыть, что предки их владели этой землею, но были покорены и порабощены немцами. Поэтому они — в особенности зимою, когда пьяные выезжают из города — неохотно уступают встречным немцам дорогу и много бранятся. Их настроение можно было видеть и во время беспорядков, происшедших немного лет назад при нападении полковника Боттса, когда некоторые крестьяне возмутились против своих господ и готовы были их, где только могли, либо предавать в руки врагов, либо умерщвлять. Некоторые из них за это потом были наказаны в разных местах смертною казнью.
Глава XXV
(Книга II, глава 10)
Поездка из Ревеля в Нарву; далее: о городе Нарве
Мы опять переходим к нашему путешествию. Остановка наша в Ревеле продолжалась уже слишком двенадцать недель, когда вернулись к нам отосланный из Кальмара в Шлезвиг слуга наш с требовавшимися для нас вещами, а также наш русский переводчик Ганс Арпенбек, который был послан в Москву сообщить великому князю о продолжительной нашей задержке в пути и о кораблекрушении, нами испытанном. После этого мы пустились опять в путь, велев гофмейстеру кое с кем из людей, а также с нашей утварью и вещами ехать вперед на 30 санях; они и выехали 24 февраля из Ревеля. 2 марта пустились в путь послы, а с ними вся остальная свита. Кое-кто из членов магистрата и многие добрые друзья провожали нас с милю пути; мы проехали в этот день целые 7 миль до имения Колка [Колк], принадлежащего шведскому полководцу г. Якову де-ла-Гарди. 3 того же месяца мы дошли до имения Кунды, принадлежавшего г. Иоганну Мюллеру, моему покойному тестю, 4 того же месяца мы проехали 5 миль дальше до имения г. Иоганна Фокка. 6 марта сделали мы еще 5 миль до г. Нарвы, где снова нас встретили выстрелами из двух больших орудий.
Город Нарва находится в Аллентакене на ингерманландской границе, в 60 градусах от экватора, на быстротекущей реке, которая у жителей зовется «Нарвскою рекою». Река эта у города Нарвы достигает почти той же ширины, как река Эльба в Германии. Вода в ней бурой окраски. Она вытекает из большого озера Пейпус, лежащего в шести милях от города Дерпта. Менее чем в полумиле от города Нарвы имеется высокий водопад: вода со страшным шумом падает со скалистого уступа и в двух милях за городом впадает в Финский залив. Так как брызги воды, ниспадающей на скалы, летят в высоту, то, при ярком солнечном свете, до и после полудня всегда получается радуга, на которую приятно смотреть. Ради высокого водопада товары из Пскова и Дерпта, следующие через Нарву к морю, должны в полумиле выше города выгружаться и сухим путем доставляться в город.