К утру около 3 часов 26 июля мы снова собрались в путь и к полудню, пройдя 4 мили, прибыли к деревне Высокой. Когда пристав в полдень сидел у нас за обедом и в застольной молитве услышал имя Иисуса, он, по русскому способу, перекрестился и потом пожелал узнать смысл нашей молитвы по-русски. Когда он услышал его, то молитва ему очень понравилась и он сказал, что не ожидал, чтобы немцы были такие добрые христиане и богобоязненные люди.
27 того же месяца мы проплыли весь день и всю ночь и на следующее утро к восходу солнца прибыли к деревне Кречевице, где должны были стоять и ждать, пока пристав не сообщил о прибытии нашем воеводе новгородскому — Новгород находится в двух милях отсюда — и не получил ответа от него. На расстоянии доброго от этой деревни выстрела лежит прекрасно построенный монастырь, который одни зовут Хутынью, а другие Кречевицким Хутынским Спасовым монастырем. Он расположен в очень веселой местности, имеет игумена, 60 человек братии и 400 крестьян, которые содержат этот монастырь. Говорят, он ежегодно на свой счет должен был содержать 100 человек на службе его царского величества в Новгороде.
Хутынский монастырь
На следующее утро, а именно 28 июля, мы наконец въехали в Великий Новгород. Некоторые из нашего люду, которые, как выше сказано, были посланы вперед по санному пути, и уже более 4 месяцев с нетерпением ждали нашего прибытия, от сильной радости выехали на лодке больше чем за милю навстречу нам.
Вид Великого Новгорода в 17 веке
Воевода, для привета нам, прислал в гостиницу бочку пива, меду и бочонок водки. В виде обратного подарка ему был послан серебряный позолоченный прибор для питья.
Мы оставались в Новгороде в бездействии четверо суток и в последнее число июля, к вечеру, отправились дальше до Бронниц
Коломна
3 того же месяца мы прошли 6 миль до Яжелбицы, небольшой деревни, откуда крестьяне также бежали. Так как наш повар отправился за 2 мили вперед для заказа кухни, а мы, из-за плохой дороги, не могли поспеть за ним в тот же вечер, то в этот день нам пришлось провести ночь на поле, без еды.
В эти дни мы встретили несколько военных офицеров; которые, по окончании войны под Смоленском, возвращались из Москвы. Так, например, 4 того же месяца в яме Зимогорье мы встретили полковника Фукса
[41]
, лежавший точно надгробная плита. Его тиран Иван Васильевич хотел перевезти из Лифляндии в Москву. Когда, однако, возчики услыхали, что тиран умер, они тотчас сбросили камень и оставили его лежать. Такие камни, которые должны были быть доставлены из Ревеля в Москву, лежат и дальше, на расстоянии одного дня пути, у реки, через которую нужно переправляться.
7 прибыли мы в деревню Будово, где живет русский князь
. Едва прибыли мы в деревню, как наши лошади начали скакать, лягаться и бегать, точно они взбесились, так что иные из нас оказались на земле раньше, чем самостоятельно успели спуститься. Мы сначала не знали, в чем дело; когда мы, однако, поняли, что явление это зависит от пчел, которых в этой деревне очень много, да почувствовали, что и сами мы не смогли бы обезопасить себя от них, то мы накинули наши кафтаны на головы, выехали из деревни и расположились в открытом поле на зеленом пригорке. Позже нам сообщили, что крестьяне раздразнили пчел, чтобы выжить нас из деревни. Как гласит история, к подобной хитрости будто бы прибегали и другие: рассказывают, что осажденные в некоем городе бросали со стены рои пчел на врага, вследствие чего всадники и лошади испытывали мучения: лошади стали сильно лягаться, изранили друг друга, и враг принужден был отступить.
8 августа мы вновь достигли какого-то яма и прибыли к городку Торжку. Он лежит с правой стороны дороги, немного поодаль ее, и окружен забором и бревенчатыми укреплениями. Здесь находят хороший хлеб, мед и пиво. Так как нас не пускали в город, но поместили в нескольких домах перед городом, то господа послы велели на зеленом холме устроить хижину из зеленых ветвей: здесь они пообедали и переночевали кое с кем из своего люду.
На следующий день мы перешли через две речки — одну сейчас же за Торжком, другую в 2 верстах от Медной
. Вечером были мы перед Тверью, в 12 милях от Торжка. Тверь несколько больше Торжка и лежит на холме за рекою; это епископская
резиденция; здесь, как и в Торжке, имеется воевода. Перед городом соединяются, образуя довольно широкую реку, река Твер[ца], от которой город имеет свое название, и Волга, протекающая 600 немецких миль через Россию и Татарию и впадающая в Каспийское море. Здесь нам пришлось переправляться на плоту и нас поместили за городом в мызе. Так как здесь последний ям, то нам дали свежих лошадей, которые должны были окончательно доставить нас в Москву.