Состояние здоровья вашей очаровательной дочурки нас крайне беспокоит, мы её все так любим… нашего пупсика. Ей ведь недавно исполнилось тридцать четыре годика?… Уже совсем взрослая девочка. Скоро детки, а там, глядишь, и внучата! Счастливая вас ожидает старость, можно позавидовать.
— Не лезьте не в своё дело, — огрызнулся Карклин, не поворачиваясь.
— Ах, да, совсем забыл! Дочка-то выросла непутёвая. Наркоманка, психическая. Какие уж тут внучата… Сидит в смирительной рубашке, не может наложить на себя руку. Какие жестокие родители — совсем не занимались воспитанием! Мать — хроническая алкоголичка, а папочку дочка видела так редко, что ещё ни разу не говорила ему «ты»! Несчастная брошенная девочка — сначала тайком пробовала из маминых бутылочек, потом попала в дурную компанию, и — бац на иглу! Бедный, несчастный ребёнок…
— Это не имеет отношения к делу, — чуть громче обычного проговорил Карклин. — Это всё, что у вас есть?
— Нет, — вкрадчиво прошептал Змий, наклонившись к большому уху Карклина. — Я даже ещё не начал…
И, распрямившись, он продолжил:
— Я знаю одного человека, который здорово смыслит в денежных операциях. По долгу службы, а он курирует военно-промышленный комплекс, через его бухгалтерию проходят сотни миллионов в валюте, а то, что в рублях, вообще не поддаётся счёту. Куры, — пошутил Змий, — не клюют! Главное, что проверить его никто не может: ком-пе-тент-нос-ти не хватит. А он — знай себе переводит на чёрный день то миллиончик, то другой, а то и десяток миллиончиков. У нас и номерок одного из счетов имеется.
Повернув головы, все стали смотреть на Карклина.
— Так вот, дело в том, что когда мы все начнём рвать когти, спасая шкуры, господин Карклин вдохнёт полной грудью на каком-нибудь из островков Полинезии. Преданные чернокожие слуги, надёжные охранники. И он сам — во всём белом… Любуется закатом с террасы своего белокаменного дома. Это он ещё сегодня утром так думал. А теперь он по-другому думает — ведь я всё знаю, оказывается… И теперь он будет меня слушаться. Будете меня слушаться, сэ-эр?
Карклин судорожно достал таблетки, рассыпая, закинул в рот и запил водой.
Тем временем Змий уже занял место за спиной Лампасова.
— А вы, Лампасов? Зачем вам липовая жена, если живёте с собственным адъютантом?
Вскинувшийся, было, как петух, Лампасов осел и начал покрываться густой краской.
— Но если ты, всё-таки, метишь в президенты и, следовательно, в главнокомандующие, нам придётся переодеть всю армию в юбки — на манер шотландской гвардии.
— Владилен, оставь его, никуда он не метит, — не поднимая глаз, отважно сказал Архаров, и Змий моментально оказался у него за спиной.
— Играете в благородство, генерал? А, между прочим, по поводу благородства, офицерской чести и тому подобных замечательных слов. Вы случайно не знали одного молоденького лейтенанта, который ещё в день выпуска из училища замечательным образом проявил своё благородство? В этот вечер он с сокурсниками вышел из ресторана, и друзья оставили его на улице. Потому что в ресторане он напился, всех достал, и в такси не хватило для него места. А он обиделся и в ближайшем дворике забил насмерть какого-то престарелого бродяжку. Что он тебе сделал, Василий? Наверное, ты зашёл во двор пописать, а он, на свою беду, подвернулся. Сам виноват. Милиция не любит связываться с бродягами, тем более дохлыми… А вот мы кое-кого допросили, провели кое-какую экспертизу. Вообще-то, на гордого офицера у нас накопилось четыре тома. Такая уж тяжёлая работа у кадровика: без взяток — ну никак не обойтись. А ведь нам пишут, сигнализируют…
Змий шагнул к Коренному, но, ничего не сказав, рассеянно похлопал его по плечу и вернулся на своё место, сделав таким образом полный круг.
— Давайте проголосуем, товарищи, — предложил Коршунов.