— Она останется здесь, пока мы не обговорим все условия сотрудничества, — возразила Анна.
— Боюсь, уважаемая, сейчас и здесь условия ставлю я, — сообщил Влад все тем же спокойным тоном. — Оглядитесь внимательнее, господа агенты.
Мы все последовали его совету, даже я, и словно нам в угоду, сверкнула молния, осветив помещение и показав то, что скрывали темные углы. Вдоль стен неподвижными статуями стояло около дюжины мертвецов с оружием в руках, держа нас под прицелом. Похоже, за моим братом отправили целый отряд.
— Не глупите, господин Князев, — Анна нахмурилась. — Даже если вы нас убьете, отсюда все равно не выйдете. А мы здесь затем, чтобы договориться, на каких условиях вы можете быть свободны.
— Я не прошу ничего серьезного, госпожа Пламенева, всего лишь хочу поздороваться с сестрой.
Этот его тон точно не предвещает мне ничего хорошего, и словно подтверждая мои мысли, снаружи раздался раскат грома, за которым хлынул шумный ливень. Анна помолчала несколько секунд, пристально глядя на Влада, а затем, не отрывая взгляда, произнесла:
— Кирилл, отпусти ее. Пусть идет.
Разумно с ее точки зрения, вот только идти не хотелось, знакомый страх вцепился в горло. Я попыталась сохранить каменное выражение лица, заставила себя расслабить пальцы, чтобы не выдать никому свое состояние, и пошла к нему на негнущихся ногах. Брат пристально уставился на меня, от него это не укрылось, потому что именно страх — один из источников его сил, он всегда ощущает его в других людях.
Сознание стало в панике цепляться за все вокруг. Тишина, только ливень шумит. Белая вспышка молнии, осветившая брата. Тихий скрип ступеней. Запах пыли. Я поднималась к нему все выше и выше с ощущением, что иду на плаху. Хотелось сбежать, бросить все, но я уже не могла, под его взглядом я двигалась, будто загипнотизированная. Он словно вслух говорил иди ко мне, и я не могла его ослушаться, как бы сильно ни хотела. Я поднялась на верхнюю ступеньку и остановилась прямо перед ним, чуть ли не дрожа в ожидании его действий, и не находя в себе сил, даже чтобы развернуться и броситься прочь отсюда, подальше от него. Влад поднял правую руку и кончиками пальцев убрал прядь с моего лица, осторожно, почти нежно, коснувшись меня пальцами.
— Рад видеть тебя, сестра.
Он произнес это тихо, не отрывая взгляда, а затем резко схватил за плечи и, развернувшись вместе со мной, повернулся ко всем спиной. Я, охнув от неожиданности и запутавшись в ногах, потеряла равновесие, только его руки сейчас управляли моими движениями, и отпусти он меня, я бы упала. Влад сделал шаг, ударил меня спиной в стену, прижал к ней и приблизился, касаясь лбом моего.
— Я могу понять, почему они меня боятся, но почему боишься ты? — его голос стал тише и грубее, превратившись в угрожающий.
Почему? И он еще спрашивает! Я чуть не рассмеялась от избытка нервозности. Да потому что ты все эти годы делал со мной что хотел. Ты имел меня когда и как хотел. Ты связывал меня. Насиловал. Ты убил моего почти мужа и готов был убить каждого, кто увидит меня без одежды. Считал меня своей собственностью. И теперь спрашиваешь почему? Волна злости перебила страх и нервозность, и я зашипела на него, словно действительно была змееподобным чудовищем Сциллой:
— Потому что я тебя знаю, — я выделила голосом последнее слово, не в силах иначе выразить в коротком ответе всю гамму чувств, которые захлестнули меня.
Я знала его во всех смыслах этого слова, и лучше всех здесь понимала, на что он способен. Да если бы эти трое внизу догадывались хотя бы о половине того, что знаю я, то и носа бы сюда не показали. Влад смотрел мне в глаза еще несколько секунд, словно ожидал продолжения, и лишь потом произнес:
— Стой у меня за спиной и не высовывайся, — он выпрямился, отстранился и повернулся лицом к остальным.
Я тихо облегченно выдохнула. Его поведение означает, что в ближайшее время мне ничего не грозит, а что будет потом, то будет потом, не стану об этом думать сейчас, чтобы не сойти с ума. Передо мной была его спина в белой рубашке, такая привычная и родная, что я не удержалась, опустила на нее ладони, провела до пояса, взявшись за него, и уткнулась лбом между лопаток, склонив голову. Я соскучилась по этому ощущению защищенности, по родному и близкому человеку, перед которым не надо скрываться и можно быть собой настоящей. И я расслабилась, позволяя ему побыть защитной стеной между мной и остальным миром, который, признаться, я всей душой ненавидела. Он всегда защищал меня, спасал, чего бы ему это ни стоило, и готов был сделать даже больше, чем может, если того, что может, будет недостаточно. Таков мой брат, которого я ненавижу и люблю, похожий на монету с двумя разными сторонами, и я единственная видела обе. Эта двуликость — его сумасшествие как агента черной крови. У каждого оно выражалось по-своему, кроме меня, не имевшей этого побочного эффекта вообще.
Агенты внизу молча ждали. Наш разговор они не слышали, но увидев, что Влад повернулся, Анна заговорила:
— Теперь, надеюсь, мы можем обсудить дела? А то выглядит так, будто вы не хотите стать свободным.
Влад ответил не сразу, будто пытался получить больше секунд наслаждения моим присутствием и моим жестом за своей спиной.
— И чего же вы хотите от меня в обмен на свободу?
— Возвращайтесь в Отдел, Владислав. Вы с сестрой станете секретными агентами Отдела.
— Я вижу здесь целых трех человек. Это вы называете секретностью?
— Это всё доверенные люди.
Влад лишь покачал головой, словно говоря вы все — наивные дети, а затем обернулся на меня через плечо. Я снова ощутила себя неуютно под его взглядом.