— Принц Горман, — поклонился слуга у входа.
— Зови, — кивнул Император, морщась. У него снова закололо в груди. Ему не хотелось видеть принца. Ему вообще ничего не хотелось.
— Я чувствую себя все хуже.
— Хуже-лучше, — пожал плечами Картанаг. — За падением следует восхождение. Ты выздоровеешь. И все изменится. Об этом возвещает свет звезд. И ровное сияние кристаллов.
Картанаг говорил мягко и проникновенно, но душа в этот момент была переполнена злого веселья. «Ты проживешь столько, сколько нужно мне. Император».
Император ударил ладонью по прозрачному стеклу. Его не пробьешь и «огнеплюйкой». Тоже наследие древности. Из окна открывался прекрасный вид на город.
Перполис раскинулся на семи холмах — маги утверждали, что это одно из условий долгой жизни великого города. Солнечные лучи разбивались в волнах, катящихся по заливу, играли на золоте шпилей храма Духа Моря, на крытых железом крышах домов плебса и дворцов аристократии. Гигантские ворота города возвышались рядом с портом, куда причаливали галеры и парусники, везущие грузы из дальних провинций и рабов с диких континентов. Сфинкс сорока метров в высоту смотрел куда-то вдаль задумчивым взором. Огромный шар Прибежища Кару — бога Света — венчал самый высокий холм, окаймленный крепостной стеной. На вершине другого холма рабы копошились у возводимого еще одного храма Кару, который должен был затмить все, которые были или есть в Империи. Император Прат мечтал достроить его, оставив о себе великую память, но строительство тянулось уже семь лет, и конца-края ему не было видно. Как достроишь, если провинции бунтуют, подати не собираются, а те деньги, которые удается наскрести, идут на содержание роскошного двора и на подачки Плебсу?
— Может, ничего плохого, что принц набирается ума у Видящего мага? — неуверенно произнес Император.
— Конечно, ничего, — согласился Картанаг. — Наберется ума. Научится видеть суть вещей. И срывать покровы с тайн.
Императора передернуло. Срывать покровы с тайн принцу было совершенно необязательно-
— Это ни к чему, — кивнул он.
— В детстве принц был слаб здоровьем» — негромко произнес Картанаг. — И у него были чересчур хорошие врачи.
— Может быть. Но ты же знаешь…
Они оба все знали. И привыкли обмениваться намеками. Только им обоим теперь было известно, как погиб прошлый император Атлантиды и отец принца. И кто ему помог уйти в царство мертвых раньше положенного срока. У Прата еще тогда было желание не разлучать отца с сыном, но тогдашний Имперский маг Тавил Сумрачный отговорил его от лишней крови, поскольку линии судеб императора и племянника взаимосвязаны и неизвестно чем закончится разрыв этой связи. Прат надеялся воспитать из принца достойного наследника, но ничего не выходило. Принц был чужой. Настолько чужой, что иногда Императору приходила в голову дикая мысль — а может быть, принц просто неполноценен и не любит власть. Только умственно неполноценный человек может не любить власть.
— Ты не любишь принца, — Император погрозил пальцем своему советнику.
— Люблю я принца, мой Император. Но что любовь к нему перед теми чувствами, которые я испытываю к тебе?
Император вздохнул.
— Принца не любит народ, — продолжил Картанаг. — На него плохо влияет Видящий маг. И если принц все узнает, придется что-то делать.
Император поморщился. Больше всего в жизни он ненавидел принимать решения. Он ненавидел государственные дела. Но угроза власти моментально отрезвляла его, приводила в боевое состояние. Он всю жизнь посвятил удержанию власти. И достиг в этих играх совершенства. И он действительно начинал ощущать пока еще не очень ясную угрозу для трона.
— Я буду думать, — произнес он устало.
РУСЬ.