— Может, да, тебе будет под силу справиться с этим, но я не смогу. Я не желаю волноваться за тебя, мне нужно будет быть полностью сосредоточенным на том, что будет происходить там, а если я буду думать о тебе, как ты, что ты делаешь, с кем ты… как мне выполнять свою работу? Поэтому прости меня, Хоуп. Не обманывайся на мой счет. Я не желаю поддерживать связь и не хочу, чтобы ты продолжала жить дальше нашими воспоминаниями. Оставь все позади. Если я смогу вернуться, то больше всего на свете я захочу увидеть тебя снова.
Я не знаю, что сказать ему. Мне кажется, он ошибается... очень, очень ошибается. Мне кажется, это неправильно, вот так просто судить смогу ли я справиться или нет. Но его слова о том, что если он будет думать обо мне, он не сможет должным образом выполнять свою работу, словно мощный удар в живот.
— Пожалуйста, давай больше не будем говорить об этом сегодня. Я лучше проведу это время, занимаясь с тобой любовью.
Он приникает к моим губам в поцелуе, и он наполнен животным голодом и отчаянием. Я охотно и со страстью отвечаю ему на его поцелуй, но в сознании, я уже строю план, как попытаться поговорить с ним еще раз перед тем, как мы разъедемся. Я не думаю, что оборвать все общение — это решит проблему.
Я усаживаюсь на его бедра и крепко оборачиваю руки вокруг его шеи.
— Хорошо, Джек. Не будем больше терять время на разговоры сегодня. Давай просто покажем друг другу, как мы будем скучать, пока будем в разлуке.
Мои руки бьет мелкая дрожь, когда я убираю письмо обратно в конверт. Он сказал мне двигаться вперед и не сметь оборачиваться на все, что между нами было. Это была совершенно смешная и не выполнимая просьба. Я прекрасно понимала, что Джек будет в смертельной опасности все время, пока он находится в Афганистане, но у него были хорошие шансы вернуться целым и невредимым ко мне. Поэтому не было даже и варианта, что я буду дальше пытаться строить жизнь без него.
Я выдержала целых два дня перед тем, как заставила Одри применить все ее сверхъестественные силы и достать мне его адрес. Она позвонила Карсону, который был так добр и мгновенно откликнулся на просьбу, и набрал маму Джека, которая дала нам его адрес. Джек еще даже не прибыл в Афганистан, а у меня уже был его адрес.
Я стойко вытерпела две долгих недели перед тем, как написать ему первое письмо. Я начала письмо со слов извинений, что я делаю то, что он так не хотел, чтобы я делала. Затем просто заполнила его милой болтовней о новостях в моей жизни. Я старалась, чтобы слова, которые я ему пишу, были позитивными и легкими. Я давала ему понять, что ему не стоит переживать обо мне, хотя я втайне просто изнывала, и моя голова была забита беспокойством о его безопасности. Я терпеливо ждала его ответа, хоть пары строк, но так и не получила ничего.
Две недели спустя, я написала опять. Рассказала ему забавные происшествия, что случились со мной, много шутила, и даже вложила забавные комиксы, которые собираю. Я рассказала ему все до малейших деталей, как проходили и из чего состояли мои занятия. Это все заняло почти две страницы, также я дала ему понять, что очень скучаю по нему.
Я так и не получила ответа.
Но это не тревожило меня.
Две недели спустя я написала ему новое письмо. Я составляла свои письма так, чтобы они были наполнены радостью и легкостью. Я писала ему вновь и вновь о моей жизни, и теперь могла сказать с уверенность на все сто процентов, что в мире не было человека, который знал бы меня лучше, чем Джек Фримэн.
Четыре месяца спустя, как Джек уехал, я получила письмо по почте. Мое сердце пропустило удар, а затем замерло на мгновение, когда я увидела почтовую марку. Там было написано — Военная почта, ОВПС ВВС (прим. пер. — отделение военно-почтовой службы ВВС). Я даже не представляла, что это могло значить, но слова «военная почта» говорили сами за себя.