- Если ты считаешь, что я должна - я прочту.
Он протянул Уоллис письмо, и она погрузилась в чтение. Король наблюдал за ней, кусая губы. И, увидев, как вздрогнул лист бумаги в её пальцах, - в том самом месте, где и он почувствовал, что у него сжалось сердце, - король кивнул. Да, она понимает. Она понимает его так, как никто и никогда в жизни не понимал его. Он не ошибся. Нет, не ошибся. Уоллис - его женщина. Его королева. И пусть всё катится к чёртовой матери!
"…Он не хотел, чтобы его настоящее имя сделалось известным, - по целому ряду соображений. Я не хочу говорить о формальной стороне услуги, оказанной им Британии, - вам, ваше величество, гораздо лучше меня расскажут об этом официальные лица. Я хочу рассказать вам о нём самом.
Ваше величество, я хотел бы, чтобы вы встретились с ним лично, потому что на самом деле никакой рассказ и никакие слова не в силах передать обаяние этого человека. Представьте себе, ваше величество, что вам посчастливилось встретиться с одним из Рыцарей Круглого Стола. С тем, кто с каждым из людей говорит на его языке - иногда и в самом прямом смысле этого слова. С тем, кто умеет слушать - и ребёнка, и женщину, и мужчину. С тем, кто не боится никого и ничего на свете. С тем, чьё слово острее меча и крепче камня. Это он, ваше величество. Он.
Это мужчина, который стал мне единственным и самым лучшим другом. Тем, на которого я мечтаю быть похожим. Что бы я ни делал, я всегда спрашиваю себя: а что сказал бы на это он? За почти два года, проведённые им в Лондоне, он успел совершить столько, сколько иному не совершить и за полвека. Он спас от смерти мою сестру и вернул нашей семье всё имущество, отнятое обманом много лет назад. Я считаю его величайшим из героев, о которых мне когда-либо доводилось слышать. И этот человек, - он любит мою сестру, и она отвечает ему взаимностью. Моя мечта - видеть его членом нашей семьи. К моему великому сожалению, тому есть множество препятствий, одно из которых я желал бы с вашей помощью устранить. Я не знаю, решит ли это что-нибудь. Возможно, что не решит. Но я буду знать, что сделал всё, зависящее от меня лично.
Я прошу вас, ваше величество, дать ваше Высочайшее Соизволение на вступление в брак моей сестры, вдовствующей графини Дэйнборо, урождённой графини Роуэрик, с лицом, чья принадлежность к дворянско-рыцарскому сословию не может быть документально подтверждена. Если это по каким-либо причинам невозможно, прошу вас ввести мистера Джейкоба Гура в рыцарское достоинство за оказанные им Британской империи услуги. Если и это невозможно, прошу вас позволить мне отказаться от моего законно наследуемого титула графа Роуэрика и передать его мистеру Гуру с тем, чтобы он и моя сестра могли соединить свои судьбы. К сожалению, это единственное, чем я располагаю и чем я могу распоряжаться. Именно поэтому я прошу вас, ваше величество, разрешить мне распорядиться им единственно возможным и единственно достойным образом - ради счастья моей сестры и мужчины, которому я обязан всем остальным, в том числе и самой жизнью…"
Уоллис отложила письмо:
– Это та самая графиня Дэйнборо, которая?…
– Да, Уоллис. Та самая.
– Ты слышал об этом?
– Да. Кое-что, не всё, разумеется. Там произошла какая-то очень тёмная история. И масса людей была в этом замешана, даже кое-кто из наших родственничков, - король усмехнулся. - Ужасный скандал. Жаль, что я ещё не был тогда королём. Я бы не позволил этим прохвостам спустить дело на тормозах.
– Не нужно, милый, - остановила его Уоллис. - Ты разгневан на них совсем не за это.
– Ты права, - согласился король, - не только за это. Но и за это тоже.
– Бедный мальчик. Ничего нельзя для него сделать?
– Можно, - король улыбнулся и посмотрел на неё. - Я могу это сделать.