Лишь аргумент Санчеса о том, что вождь ведёт себя, как в прошлом вели себя многие латиноамериканские гориллы, успокоил оборонное сознание будущего президента, и тот, добившись обещания, что в ближайшее время такие учения будут проведены, гордо удалился в сопровождении своей свиты.
На холме, господствующем над местностью на многие километры, построили хорошо защищённый, закопанный в землю и перекрытый бетонными плитами блиндаж. Оборудовали стереотрубами и телефонами, обозначили его ясно видимыми ориентирами и пригласили в него да Сильву со сподвижниками. Чуть в стороне подготовили «основную полосу обороны», которую в дивизионном учении, завершающем цикл подготовки и сколачивания, и должна взять повстанческая армия.
В блиндаже расположился и Пилипенко, играющий роль «противника», своими вводными «выводящий» повстанцев из строя. Атаку Санчес решил проводить в соответствии с канонами Второй мировой войны – крутая артподготовка, перемалывающая окопы, заграждения, огневые позиции, затем, под прикрытием огневого вала, стремительный удар танков и посаженной на грузовики пехоты. И побольше огня, как миномётного, так и гаубичного. Кроме того, позицию, расположенную в лощине, Санчес решил охватить по холму, используя для этого вертолётный десант и перебросив туда пулемётные взводы, посаженные на пикапы. Артиллерия, после того как позиции будут взяты, по условиям учений должна перебазироваться на новые позиции, с которых можно вести как огонь прямой наводкой по отрядам противника, который в контратаке попытается отбить их, так и навесной огонь по подходящим из глубины подкреплениям.
Взлетела зелёная ракета, обозначающая начало военной игры, и сразу же у подножия холма вспухли разрывы снарядов. Они волной накрыли линии окопов, ряды колючей проволоки и мишенные группы, обозначающие условного противника. Через секунду на наблюдательный блиндаж обрушился грохот артподготовки, закачался пол блиндажа, а упругие толчки разрывов передались даже по земле, вызывая стук зубов, встряхивая мозги и сбивая сердечный ритм. Никто из людей, следящих за ходом учений, не мог оторвать глаз от этой волны огня, выплёскивающей ежесекундно новыми уплотнениями воздуха ударные волны и выкашивающей осколками редкую траву.
Под прикрытием этого удара в атаку пошли танки и прячущиеся за ними грузовики с пехотой. Как только они достигли рубежа атаки, грузовики встали, и из них горохом высыпали пехотинцы, тотчас развернувшиеся в цепь и огнём из стрелкового оружия накрывшие линию окопов. Танки, вырвавшиеся вперёд, прорвали колючее заграждение и выкатили на огневые позиции противника. Огнём из пулемётов они обозначили уничтожение огневых точек, уцелевших после артподготовки, и через минуту туда ворвались стрелковые цепи.
А с тыла уже подходили грузовики, за которыми были прицеплены пушки и гаубицы. Используя складки местности, расчёты развернули свои орудия и принялись окапывать их, долбя каменистую землю, никогда не видевшую плуга, кирками и сапёрными лопатами.
Пилипенко вышел из блиндажа и выстрелил в небо красную ракету, прекращавшую стрельбу и обозначавшую окончание учений.
Чернышков допил кофе, просмотрел в последний раз и отложил утреннюю газету, осмотрелся вокруг. Вчера вечером ему в номер позвонил генерал Гордеев и попросил утром принять человека с важной информацией. Александр согласился, но что-то посланец Гордеева задерживается. Встречу Алекс назначил в кафе вблизи гостиницы, в которой он снимал номер. Ведь если его месторасположение известно Гордееву, к чему скрываться, играть с ним в шпионов? Только как он узнал, ведь вроде все сделали по уму? Чернышков всегда в подобных ситуациях вселялся в гостиницы, располагающиеся невдалеке от центра города, в который он приехал. Во-первых, удобно, не нужно стоять в пробках, да ещё в незнакомом городе. А во-вторых, в Асунсьоне сейчас неспокойно.