По окончании дегустации один из гостей спросил, а можно ли выпить из литровой чаши: ведь туда сливали не что-нибудь, а лучшие армянские коньяки и жалко такому добру пропадать. Ему ответили: если очень хочется, то можно. Он и хлобыстнул этот коктейль, да еще в таком количестве, что хватило для полного ублаготворения, а в гостиницу прибыл уже не своими ногами и свалился на кровать не раздеваясь. Боялись, отдаст Богу душу, ан нет, остался жив, проспался и встал как ни в чем не бывало. Фамилию этого геройского генерала Липаритыч даже по секрету никому не раскрывал, и втайне, похоже, гордился его подвигом.
Потом мне довольно часто приходилось бывать и на заводе, и у него дома, на горе, возвышающейся над Ереваном. Это – родительский дом. Сюда в гости приходит и Нора Акопян, родная сестра Эдуарда Липаритовича, предводительница армянских женщин еще с советских времен, супруга великого скрипача, руководителя и солиста квартета имени Комитаса Эдуарда Татевосяна.
Ну а с завода мы в тот вечер 25 июня отправились к Сурику в Егвард, где нас ждало еще одно обильное угощение с концертом народной музыки.
Когда я вручал верительные грамоты, совсем недалеко, на границе с Азербайджаном и в Нагорном Карабахе шли ожесточенные бои с огромным перевесом в вооружении на стороне Азербайджана. Об этом говорил мне и Вазген Саркисян. Наши военные подтверждали, что дело обстоит именно так.
Правительству Армении, убеждал меня военный министр, все труднее сдерживать нажим оппозиции и общественности, которой невозможно объяснить, почему к своему союзнику, ведущему себя цивилизованно и стремящемуся действовать в законных рамках, Россия относится хуже, чем к другой стороне, которая ведет себя совершенно иначе, в том числе в отношении российских войск. Если дело передачи обещанного вооружения Армении не сдвинется с мертвой точки, ситуация может выйти из-под контроля и с таким трудом налаженное сотрудничество в военной области начнет давать сбои вплоть до захвата оружия явочным порядком по примеру того, как это делается в Азербайджане, которому к тому же в открытую помогают оружием Турция и Украина, используя для этих целей мост через Аракс в Нахичеван и авиацию, беспардонно нарушающую воздушное пространство Армении, оставленное совершенно беззащитным. Сказанное Вазгеном Саркисяном я довел до сведения Москвы, подчеркнув, что армяне не настаивают на обещанном паритете с азербайджанцами или даже адекватном подходе, но просят ускорить хотя бы выполнение уже достигнутых договоренностей, зафиксированных, в частности, в подписанном в конце мая Протоколе с чудным названием «О понимании относительно перечней воинских формирований и объектов». Вазген напомнил и о Договоре о правовом статусе российских войск в Армении, парафированном тоже в конце мая в Москве, и попросил ускорить его подписание. Сообщая об этом в Центр, я со своей стороны добавил, что в этом договоре в первую очередь нуждается наша 7-я армия: ее командование, офицерский состав, все военнослужащие, их семьи заинтересованы в четких правовых гарантиях нормального функционирования всех армейских служб и договорном обеспечении прав личного состава. Я уже тогда понял, что наша армия в Армении служит интересам России и вносит существенный вклад в формирование по-настоящему добрых, дружеских, союзнических отношений с национальными вооруженными силами Армении, находившимися в стадии становления, и в укрепление политических отношений между Россией и Арменией. И это я тоже попытался вложить в головы московских руководителей. Военные, во всяком случае, меня понимали хорошо. Наверное, не случайно тогда же, в июне 1992 года, Федор Реут заявил в интервью одной армянской газете: «Армения была и будет нашим союзником».