Официально этот гигантский некрополь именовался «Генеральным хранилищем костей, перенесенных с кладбищ Парижа».
— Империя смерти, — поеживаясь, заметил Гюбнер.
— Не только, — сказал Бертон. — Сейчас я покажу вам кое-что любопытное.
Стрелка двинулась дальше, я они оказались в обширном бункере. Посредине стоял стол с тремя разноцветными телефонами, портативный коммутатор, несколько стульев. На стене висел плакат, украшенный двумя скрещенными национальными флагами. Воззвание было датировано 19 августа 1944 года и начиналось сообщением о том, что союзнические войска стремятся к Парижу. Далее в самых энергических выражениях парижане призывались к восстанию против немецких оккупантов.
— Отсюда, — сказал Бертон, — легендарный полковник Роль-Танги, член ЦК Французской компартии, руководил подготовкой к восстанию. В самом центре царства смерти зрели семена жизни и свободы… Гитлеровцам, разумеется, и в голову не приходило искать здесь главарей Сопротивления…
Гюбнер проглотил застрявший в горле комок, сказал сдавленно:
— Очень любопытно… Однако меня больше интересует Париж современный…
— Да в современном Париже любое такси доставит вас в любой конец города…
— Ну, а все-таки? Можно ли заглянуть в любой дом по выбору? Интересно выяснить точность наведения…
— Для этого, видите ли, мне нужно иметь детальный план города и точную карту склонений по широте и долготе. Только в таком случае задача будет под силу квантовому калькулятору. Но попробую воспользоваться другим методом. Показывайте дорогу и я «отвезу» вас куда пожелаете…
Навстречу им понеслись улицы ночного Парижа.
— Здесь! — сказал Гюбнер.
…В казенно обставленном кабинете за дубовым письменным столом сидел седовласый человек в мундире с узкими поперечными погончиками полковника. Перед ним навытяжку стоял некто в штатском.
— Я слушаю, капитан Лежен, — сказал полковник, нимало не подозревая, что его разглядывают две пары посторонних глаз. — Что с проектом «Аргус»?
— Мне думается, шеф, не следует форсировать события. Плод созреет, нам останется только сорвать его. Работы в лаборатории Бертона под неослабным наблюдением…
Бертон насторожился и резко отстранил руку Гюбнера, который пытался выключить прибор.
Молчаливый поединок рук над пультом не прекращался на протяжении всего остального диалога между полковником и капитаном.
Полковник. Мне не совсем ясен принцип действия бертоновской установки.
Капитан. Он основан на использовании каких-то необычайных свойств потока элементарных частиц нейтрино. Впрочем, природа этих частиц не ясна современным физикам и «эффект Бертона» пока остается тайной его первооткрывателя.
Полковник. Надежна ли агентура на этой операции?
Капитан. Подтверждается, что один из агентов — двойник. Это Д-18. Он работает не только на нас, но и на ведомство Гелена. Это…
Гюбнеру, наконец, удалось нажать включатель. Изображение исчезло, в студии зажегся верхний свет. Теперь «коллеги» стояли на площадке лицом к лицу во весь рост: гневный Бертон и багровый, вспотевший Гюбнер.
— Что это значит, спрашиваю я вас?! — выкрикнул Бертон.
— Это значит, — начал Гюбнер, постепенно обретая свою обычную самоуверенность, — что наше изобретение должно, наконец, найти себе настоящего хозяина.
Бертон был ошеломлен неслыханной наглостью. Да, Гюбнер монтировал электронные узлы вспомогательных блоков, выполнял работы, требующие обычной конструкторской смекалки. Претензии на соавторство были просто смехотворны.
Гюбнер развалился в кресле и вытащил сигару, хотя в студии курить строго запрещалось.