– Вот вам и причина разложения, – оживилась она. – Тогда достаточно было и месяца.
– Правда?
– Ну да. Оттого и трудно определить, был ли выстрел произведен в упор.
– Ясно, – сказал Мартин Бек. – Благодарю за помощь.
– Что вы, не за что. Звоните, если что‑нибудь еще будет непонятно.
– До свидания.
Он положил трубку.
Здорово она все объясняет. Этак скоро лишь один вопрос останется невыясненным.
Правда, вопрос весьма заковыристый.
Свярд не мог покончить с собой.
Как‑никак, чтобы застрелиться, надо иметь чем.
А в квартире на Бергсгатан не было обнаружено огнестрельного оружия.
– Это верно, что заключение судебного врача поступило к вам еще в среду?
– Ей‑богу, точно не знаю. – В голосе сотрудника сквозила неуверенность. – Во всяком случае, я прочитал его только в пятницу.
И так как Мартин Бек молча ждал объяснения, он продолжал:
– В нашем участке только половина людей на месте. Еле‑еле управляемся с самыми неотложными делами. А бумаги все копятся, что ни день – только хуже.
– Значит, до пятницы никто не знакомился с протоколом?
– Почему же, начальник оперативного отдела смотрел. В пятницу утром он и спросил меня, у кого пистолет.
– Какой пистолет?
– Которым застрелился Свярд. Сам я пистолета не видел, но решил, что кто‑то из полицейских, которые первыми приехали по вызову, обнаружил оружие.
– Передо мной лежит их донесение, – сказал Мартин Бек. – Если в квартире находилось огнестрельное оружие, они обязаны были упомянуть об этом.
– Я не вижу никаких ошибок в действиях нашего патруля, – защищался голос в телефоне.
Старается выгородить своих людей… Что ж, его нетрудно понять. За последние годы полицию критикуют все острее, отношения с общественностью резко ухудшились, а нагрузка почти удвоилась. В итоге люди пачками увольняются из полиции, причем уходят, как правило, лучшие. И хотя в стране растет безработица, полноценную замену найти невозможно. А кто остался, горой стоят друг за друга.
– Допустим, – сказал Мартин Бек.
– Ребята действовали правильно. Как только они проникли в квартиру и обнаружили покойника, они вызвали следователя.
– Вы имеете в виду Гюставссона?
– Совершенно верно. Он из уголовной полиции, ему положено делать выводы и докладывать обо всем, что замечено. Я решил, что они обратили его внимание на пистолет и он его забрал.
– И умолчал об этом в своем донесении?
– Всякое бывает, – сухо заметил сотрудник.
– Так вот, похоже, что в комнате вовсе не было оружия.
– Да, похоже. Но я узнал об этом только в прошлый понедельник, когда разговаривал с Кристианссоном и Квастму. И сразу переслал все бумаги на Кунгсхольмсгатан.
Полицейский участок и уголовная полиция находились в одном и том же квартале, и Мартин Бек позволил себе заметить:
– Не такое уж большое расстояние.