На обочине дороги неподалеку от нас был наискось припаркован белый «корвет», мужчина на переднем пассажирском сиденье откинулся назад и спал, укрыв лицо соломенной шляпой. Водитель курил сигарету и стряхивал пепел в окно. Я снял с гвоздя свой японский полевой бинокль времен Второй мировой, прислонил его к ручке двери и начал фокусировать линзы сквозь застекленную дверь. Переднее стекло было тонированным, да и машина стояла в тени, так что я не мог разглядеть сидевших внутри, к тому же номера были сзади, их я тоже не видел. Единственное, что я четко разглядел, — это три серебристые буквы ELK на водительской двери.
Я прошел в спальню, достал свою куртку хаки, в которой обычно охотился на уток, затем отодвинул ящик комода, где под стопкой рубашек лежал завернутый в полотенце американский армейский автоматический пистолет 45-го калибра, купленный мной в Сайгоне. Потом достал тяжелую обойму, зарядил полный магазин, закрыл патронник, поставил пистолет на предохранитель и сунул в карман куртки. Оглянулся.
И увидел стоявшую в дверях Энни. Она смотрела на меня, широко раскрыв глаза.
— Дейв, что ты делаешь?
— Выйду-ка я посмотрю, что за птица. Пистолета они не увидят.
— Не надо. Если хочешь, давай позвоним шерифу.
— Они на нашей территории, детка. Я просто спрошу у них, что им тут надо, вот и все.
— Не ходи, Дейв. А вдруг они из Департамента по иммиграции? Не стоит их провоцировать.
— Федералы не станут разъезжать на спортивной машине. Похоже, эти ребята из Нефтяного центра в Лафайете.
— Ага. И поэтому ты берешь пистолет.
— Дурная привычка. Ну, я пошел.
Я прочитал в ее глазах обиду. На мгновение она отвела взгляд.
— Да ладно, я-то тут кто? — спросила она. — Хорошая скво — та, что ждет на кухне, беременная и босая, пока ее мачо развлекается.
— Лет восемь назад у меня был напарник. Однажды за пару кварталов от Френч Маркет он увидел, что кто-то пытается поменять колесо. Он шел с работы, и на поясе у него все еще болтался полицейский значок. Он был добрым парнем, всегда готов прийти на помощь. Он просто подошел и спросил, мол, может, парню нужен больший домкрат? Так тот пристрелил его из девятимиллиметрового.
Она дернулась, словно я ее ударил.
— Я скоро, — сказал я и вышел, держа куртку на руке.
Под моими ногами громко шуршали листья орехового дерева. Обернувшись через плечо, я увидел, что она смотрит на меня сквозь стеклянную дверь, а к ней прижимается Алафэр. Боже, зачем я говорил с ней в таком тоне, мысленно ругал я себя. Она — лучшая женщина в мире, добрая, любящая, я чувствовал это, просыпаясь каждое утро. Это я был подарен ей судьбой, а не наоборот. Обо мне она пеклась много больше, чем о собственном благополучии. И я подумал, смогу ли я когда-нибудь изгнать демона пьянства из своей души.
Я шел по грязной дороге прямиком к припаркованному автомобилю. Внезапно я увидел, что водитель выбросил сигарету и завел мотор. Он выехал так, чтобы я не смог увидеть ни его лица, ни номера машины. Он дал задний ход, солнечные блики заиграли на лобовом стекле, резко развернулся в том месте, где дорога изгибалась и по обоим краям ее росли чахлые дубки. Последнее, что я услышал, — машина с грохотом промчалась по деревянному мосту к югу от участка, затем звук двигателя затих, и автомобиль исчез среди деревьев.
Я вернулся в дом, вытащил из кармана пистолет, достал патроны из магазина, завернул оружие в полотенце и снова убрал в ящик стола. Энни мыла посуду на кухне. Я подошел к ней совсем близко, почти прикоснувшись.
— Я вот что хочу сказать. Может быть, ты и не воспримешь сейчас мои слова, — начал я. — Ты очень дорога мне, и жаль, что пришлось говорить с тобой так. Я не знаю, кто были эти люди, но я не собирался оставлять это дело. Энни, если ты кого-то сильно любишь, ты ведь готов на все, чтобы защитить любимого человека. Так, и только так.