Мужчины в коричневом костюме нигде не было.
В двадцать пять минут девятого в бар вошел мужчина. На нем был потертый, но опрятный коричневый костюм и в руке он держал газету “Таймс”. Он оглянулся по сторонам, заметил миссис Менкен и сел за столик. Они обменялись несколькими словами.
О’Брайен встал и подошел к их столику. Небрежным жестом он схватил коричневый рукав и завернул руку за спину мужчины.
– Полиция, – спокойно заявил он. – Идем со мной.
Мужчина вскочил на ноги. Так же небрежно О’Брайен отпустил руку и ударил мужчину. Тот рухнул на пол.
Раздались крики.
– Идите домой, миссис Менкен, – сказал О’Брайен. – Вам больше не о чем беспокоиться.
Люси Менкен посмотрела на полицейского горьким, укоризненным взглядом.
– Вы погубили мою жизнь, – сказала она.
Мужчину в коричневом костюме звали Марио Торр. В камере для допросов он заявил: – Вы арестовали меня ни за что, ни про что. Я вообще не знаю, почему здесь оказался.
– Мы знаем, почему, – сказал Карелла.
– Да? Тогда скажите мне. Я – честный человек. Работаю. И вот захожу выпить пива, вижу красивую бабу, сажусь поговорить с ней, и тут же меня привозят в участок и начинают избивать резиновыми дубинками.
– Тебя хоть пальцем тронули, Торр? – спросил Хейз.
– Нет, но...
– Тогда заткнись и отвечай на вопросы! – несколько противоречиво рявкнул Мейер.
– Я отвечаю на вопросы. Между прочим, меня тронули, и даже не пальцем. Этот паршивый ирландский ублюдок, арестовавший меня.
– Ты оказал сопротивление, – сказал Карелла.
– Сопротивление, ты уж скажешь. Я пытался встать. Нечего было избивать меня.
– Что ты делал в баре? – спросил Мейер.
– Зашел выпить пива.
– И часто ты ходишь за пивом в бары гомосексуалистов? – спросил Карелла.
– Я представления не имею, что это за бар. Проходил мимо, и решил заглянуть.
– Ты звонил сегодня Люси Менкен?
– Нет.
– У нас запись всего разговора.
– Это кто-то другой, – ответил Торр.
– Где фотографии?
– Какие фотографии?
– Фотографии, угрожая опубликованием которых ты вымогал деньги у Люси Менкен.
– Не знаю, о чем вы говорите.
– Ты следил за мной пару дней тому назад? – спросил Хейз.
– Я ни за кем никогда не следил.
– Ты следил за мной и ударил меня.
– Я? Не смеши.
– Где фотографии?
– Не знаю никаких фотографий.
– Ты был партнером Крамера?
– Я был его другом.
– Ты убил его, чтобы самому взяться за шантаж?
– Убил его? Боже мой, не пытайтесь повесить на меня еще и его убийство!
– А что на тебя повесить, Торр? У нас масса возможностей.
– К убийству Крамера я не имел никакого отношения. Клянусь богом.
– Не беспокойся, Торр, мы предъявим доказательства. Итак, что ты выбираешь? Шантаж или убийство?
– Я зашел выпить пива.
– У нас запись твоего голоса.
– А вы попробуйте предъявить ее суду.
– Где фотографии?
– Какие фотографии?
– Почему ты следил за мной? – спросил Хейз.
– Я не следил ни за кем.
– В магнитофонной записи говорится, что ты будешь одет в коричневый костюм и держать в руке “Таймс”. А теперь вспомни, во что ты одет, и что держал в руке.
– Это не доказательство на судебном процессе.
– Кто платил Крамеру большие суммы денег?
– Представления не имею.
– На счету Крамера было сорок пять косых. Это половина всей суммы, Торр? Верно? А полная сумма – девяносто?
– Сорок пять тысяч? – спросил Торр. – Так вот...
– Что “вот”?
– Ничего.
– Люси Менкен платила больше пятисот в месяц?
– И это все? – Торр остановился, будто прикусив язык.
– Минуту, ребята, – произнес Хейз.
Остальные смотрели на него с удивлением.
– Одну минуту. – Хейзу вдруг все стало ясно.