Жуть, да и только.
Мартин Бек кивнул. Шофер, явно не узнавший его, принял кивок за поощрение и продолжал непринужденно болтать.
– А все из‑за иностранцев.
Мартин Бек промолчал.
– Я еще вот чего скажу: ошибается тот, для кого все иностранцы на одно лицо. Вот, который нам загородил дорогу на подметалке, он португалец.
– Да ну?
– Ей‑богу, а я, между прочим, не встречал человека лучше, чем он. Он вкалывает с утра до вечера, а не отсиживается дома. И водить машину он умеет. Знаете почему?
Мартин Бек отрицательно покачал головой.
– Да потому, что он четыре года проездил на танке в Африке. Португалия вела какую‑то освободительную войну в Анголе, так это место называется. Они там здорово боролись, португальцы‑то, хотя мы, шведы, мало что об этом знаем. А парень, ну о котором я говорю, он за четыре года в Африке перестрелял сотни большевиков. Поглядишь на него, сразу увидишь, какую пользу приносит человеку армия, дисциплина, и всякое такое. Он точно выполняет все, что ему велят, и зарабатывает больше других, а если он заполучит к себе в машину пьяного финна, уж будь спокоен, он сдерет с него еще сто процентов чаевых себе в карман. И поделом. Они и так на социальном обеспечении.
Но тут, слава Богу, такси остановилось перед домом Мартина Бека. Он попросил шофера подождать, открыл дверь и поднялся к себе.
У Мартина Бека был «Вальтер» калибра 7,65, и находился он на своем месте в закрытом ящике письменного стола. Магазины тоже лежали где следует, в другом закрытом ящике и в другой комнате. Один он заложил в пистолет, остальные сунул в правый карман.
Зато ему пришлось не меньше пяти минут искать портупею, которая затерялась в гардеробе где‑то среди старых галстуков и ношеных курток.
На улице перед своей желтой машиной стоял словоохотливый таксист и что‑то довольно мурлыкал. Он вежливо распахнул дверцу, сел за руль и уже раскрыл было рот, чтобы продолжить приятную беседу, но Мартин Бек сказал:
– Пожалуйста, Кунгсхольмсгатан, тридцать семь.
– Так ведь это…
– Уголовная полиция, совершенно верно. Поезжайте через Скеппсбрун.
Шофер залился краской и за всю дорогу не промолвил больше ни слова.
«Ну и слава Богу», – подумал про себя Мартин Бек.
Несмотря ни на что, он любил свой город, а именно здесь и в эту пору город был, пожалуй, всего красивей. Утреннее солнце вставало над заливом, блестела водная гладь и ничем не напоминала о том ужасном загрязнении, которое – увы! – стало неопровержимым фактом. Мартин Бек еще помнил, как в молодости, да и много позже, он здесь купался.
Далеко справа у Стадегорден швартовался старый грузовой пароход с высокой прямой трубой и черным острием грот‑мачты. Теперь такие не часто встретишь. Ранний паром до зоопарка бороздил воду, вздымая легкую волну. Мартин Бек заметил, что труба у парома вся черная, а название на борту замазано белой краской. Но все равно он прочел его: «Зоопарк № 5».
Перед входом в управление полиции шофер приглушенным голосом спросил:
– Квитанцию выписывать?
– Да, пожалуйста.
Мартин Бек прошел через все помещения, перелистал несколько папок, сделал несколько телефонных звонков, кое‑что записал.
За час работы ему удалось составить краткое и довольно поверхностное жизнеописание покойника. Начиналось оно следующим образом:
«Стиг Оскар Эмиль Нюман.
Родился 6/ХI 1911 в Сефлё.
Родители: Оскар Абрахам Нюман, инспектор лесосплава, и Карин Мария Нюман, урожденная Рутгерсон.
Образование: два класса начальной школы в Сефлё, два класса народной школы там же, пять классов реального училища в Омоле.
Кадровая служба в пехоте – с 1928, вице‑капрал – в 1930, капрал – в 1931, фюрир – в 1933, школа унтер‑офицеров».