Их отсылали в Северный и Южный отделы расследования убийств, шефу полиции, начальнику детективного управления, районному шерифу и в техническую полицейскую лабораторию. Иногда, когда Блейни пребывал в особо благостном расположении духа, он звонил участковому детективу и диктовал ему отчет о вскрытии. Но полицейских в его коридоре никогда ранее не было. Ему это не нравилось. Совсем не нравилось.
Он зло сделал первый надрез.
А в коридоре Мейер сел на скамью, стоящую вдоль зеленой стены, и наблюдал за Кареллой, который ходил перед ним взад-вперед, словно ожидал рождения собственного ребенка. Голова Мейера послушно делала медленный поворот, следя за продвижением Кареллы в один конец короткого коридора и обратно. Мейер был почти одного роста с высоким Кареллой, но крепче сбит, поэтому казался ниже и толще, особенно когда сидел.
– Как приняла это известие миссис Джиффорд? – спросил Карелла.
– Вскрытие никому не нравится, – сказал Мейер. – Но я приехал к ней сам и объяснил, для чего это делается, так что она смирилась с неизбежным.
– Что она за женщина?
– Не понял.
– Если его отравили...
– Ей лет тридцать восемь-тридцать девять, высокая, привлекательная. Впрочем, тут трудно сказать наверняка. Косметика размазана слезами по всему лицу. – Мейер помолчал. – Кроме того, ее не было в студии, если это говорит о чем-либо.
– Кто был в студии? – спросил Карелла.
– Я попросил Дженеро записать все имена, прежде чем отпустить их. – Мейер помолчал. – Если честно, Стив, я надеюсь, вскрытие покажет, что он умер естественной смертью.
– Сколько человек было в студии? – спросил Карелла.
– Я думаю, мы можем не принимать во внимание студийную аудиторию, согласен?
– Согласен. Сколько их было в этой аудитории?
– Пятьсот шестьдесят.
– Ладно, забудем о них.
– Остаются те, кто связан с шоу и был там сегодня вечером.
– А этих сколько? – поинтересовался Карелла. – Пара дюжин?
– Двести двенадцать человек, – сказал Мейер.
Дверь прозекторской отворилась, и в коридор вышел Пол Блейни, стягивая с рук резиновые перчатки. Он посмотрел на Мейера и Кареллу кисло, с явным неудовольствием и спросил:
– Ну, так что же вы хотите знать?
– Причину смерти, – сказал Мейер.
– Острое отравление, – ответил Блейни.
– Каким ядом?
– Он лечился от болезни сердца?
– Его врач говорит, что нет.
– М-м-м, – промычал Блейни.
– Ну? – сказал Карелла.
– Это очень странно... он отравился строфантином. Я нашел его в тонком кишечнике и решил...
– Что такое строфантин?
– Это лекарство, похожее на дигиталис, но гораздо сильнее.
– А почему вы спросили о сердечном заболевании?
– Дело в том, что оба лекарства используются в терапевтическом лечении сердечных заболеваний. Дигиталис – перорально, строфантин – внутримышечно и внутривенно. Обычная доза очень мала.
– Вы говорите о строфантине?
– Да.
– А он применяется в таблетках или капсулах?
– Сомневаюсь. Несколько лет назад его выпускали в таблетках, но с тех пор его заменили другими лекарствами. Честно говоря, не знаю врачей, которые прописывали бы его сейчас.
– Что вы имеете в виду?
– При ритмических или структурных нарушениях сердечной мышцы обычно прописывают дигиталис. Но строфантин... – Блейни покачал головой.
– А почему не строфантин?
– Я не говорю, что он никогда не используется. Я говорю, он используется редко. Больничная аптека получает на него заказ один раз в пять лет. Врач пропишет его, только если он хочет немедленного результата. Он действует гораздо быстрее дигиталиса. – Блейни помолчал. – Вы уверены, что у этого человека сердце не болело?
– Абсолютно. – Карелла поколебался немного, а затем сказал: – В каком виде строфантин выпускают сейчас?
– Как правило, в ампулах.