Скажу точнее: мне в первую очередь важны твои наблюдения, а не подробный план.
– Сейчас он тебе все про розовый кактус напишет, – пробурчал со своего места Джексон, не отрываясь от изучаемого документа.
– Платова, проверь, пожалуйста, активность «Самоцветов» за последнее время. Само дело ты в общих чертах знаешь. Я имею в виду фирмы, связи, прогнозы…
В руке у Никиты запищал телефон. Кивнув Платонову, он направился к своему кабинету, на ходу отвечая на звонок:
– Слушаю.
– Здорово, Никита. Это Белавин. Слушай, только что принесли результаты вскрытия. Твой парень оказался прав. Тарчевскому незадолго до смерти действительно вкололи какую-то гадость типа «сыворотки правды». Владик говорит, что это какой-то пента хрен знает что натрия. Так что явно работал профи. Наверняка допросили покойного по полной программе, так что с сейфом все понятно. Вполне мог шифр сам, безо всяких там иголок под ногти, выложить.
– Все ясно, – Никита сел наконец в свое кресло.
– Я что думаю, – продолжал Белавин. – Наиболее простой вариант – его довели чуть ли не до отключки, а потом вложили пистолет в руку и помогли выстрелить. Синяк-то у него на пальце остался. Хотя не знаю, может, мне просто не хочется с любимой версией расставаться. Это раз. Самоубийство тоже не исключено. Это два. Ну и вряд ли они для укола медика привлекали, так что возможен и побочный эффект. Это три.
– Какой, например, побочный вариант? – поинтересовался Никита?
– Ну, может, совсем худо мужику стало, может быть, что-то с чем-то не состыковалось, больно стало, не выдержал или что-то еще в этом роде.
– Спасибо, Саня. Что дальше думаешь делать?
– А что дальше? Приятно, конечно, будет, если я прав, хотя жизнь осложнится. Повторные допросы, потом надо выяснить, кто наследник. Боря, конечно, бизнесмен, но родственники-то у него должны быть. Сам понимаешь, квартира – куш недурственный. Там же еще и склад антиквариата. Если будет повторный обыск, я тебе сообщу. А, да, вот еще что. Раз со вскрытием закончено, мы дали разрешение на похороны.
– Да, насчет похорон я в курсе.
– Ну, я не мог тебя в известность не поставить!
Закончив разговор, Никита появился в дверях своего кабинета, посмотрел на Русанова и торжественным тоном произнес:
– Твоя взяла. Беру свои слова назад. Звонил Белавин. Светлой памяти Боре Тарчевскому действительно вкачали сыворотку и наверняка допросили по полной программе. Зайди ко мне, Дима.
Уединившись с Русановым в кабинете, Никита сказал:
– Но вот о чем его спрашивали и что он отвечал? Я бы дорого дал, чтобы поприсутствовать при этой занимательной беседе! Ладно, – одернул он себя, – покойники – народ неразговорчивый… Самоубийство следователи пока что тоже не исключают. Что думаешь?
– Убийство или нет – это не наше дело. – Нельзя сказать, что Русанов надулся от гордости, но признание Никитой его правоты было ему явно приятно. – Наш с тобой вопрос: в одиночку Тарчевский занимался изумрудами или это бизнес фирмы?
– Согласен.
На этом похвалы начальства закончились. Никита посмотрел на часы и объявил:
– Так, Русанов. У тебя осталось часа два на то, чтобы как следует потренироваться корчить скорбную мину. Мы отправляемся на похороны Тарчевского.
3
Хоронили вице-президента фирмы по первому разряду. Медленно ехал лимузин-катафалк, шестеро молодых людей в черных костюмах несли дубовый с медным орнаментом гроб, куча народу, охрана, море венков. Но позавидовать, наблюдая за этой церемонией, можно было только покойнику. Жара стояла страшная, июнь вот уже два года подряд выдавался жуткий, в тени зашкаливало за тридцать.
Орел с Русановым к открытой могиле близко не подходили.