– А команда считала, что мистер Лэнд поступил несправедливо по отношению к вам?
– Почем мне знать, что они там считали.
– А сами вы что думали по этому поводу?
– Не повезло, да и все тут, – сказал Робинсон.
– Да, ну а все же?
– Я, например, считал, что неплохо знаю предмет.
– И несмотря на это он засыпал вас? Почему бы это?
– А почему бы вам не задать этот вопрос ему самому? – спросил Робинсон.
Вот тут-то и самое бы время объявить ему: “Потому что он мертв”, однако ни Мейер, ни Карелла не произнесли этих драматических слов. Вместо этого они внимательно наблюдали, как, щурясь от солнца, Робинсон поглядывает на них.
– А где вы были вчера примерно в пять часов дня, мистер Робинсон?
– А зачем вам это?
– Хотелось бы знать.
– А мне кажется, что это вас совсем не касается, – сказал Робинсон.
– Боюсь, что на этот раз вам придется предоставить нам судить, что нас касается, а что – нет.
– В таком случае вам лучше будет получить ордер на мой арест, – сказал Робинсон. – Если дело настолько серьезно, что...
– Никто ведь не говорит вам, что речь идет о серьезном деле, мистер Робинсон.
– Вы так считаете?
– Именно так, – Мейер помолчал и снова задал вопрос. – Так вы настаиваете, чтобы мы получили ордер на ваш арест?
– Просто я не понимаю, с какой это стати я должен рассказывать вам...
– Это просто помогло бы нам внести ясность в некоторые вопросы, мистер Робинсон.
– В какие именно?
– Так где же вы были вчера примерно в пять часов дня?
– Я был... Я был занят глубоко личными делами.
– И какими же именно?
– Послушайте, я просто не понимаю, зачем вам может понадобиться...
– Так какими же делами вы были заняты?
– Я был в это время с девушкой, – сказал Робинсон, обреченно вздыхая.
– С какого и по какой час?
– С четырех... нет, это было немножко раньше четырех... последняя лекция закончилась без четверти четыре...
– Итак, с трех сорока пяти и до какого?
– И примерно до восьми вечера.
– А где вы были?
– Мы были у нее на квартире.
– Где это?
– В центре.
– В центре, но где именно?
– Ну чего вы пристали?..
– Где?
– На Тримейн-авеню. Это в Куортере, недалеко от “Навеса”.
– Ив четыре часа вы уже были в этой квартире?
– Нет, мы добрались туда примерно в четверть или в половине пятого.
– Но в пять часов вы находились именно там?
– Да.
– И чем вы там занимались?
– Ну знаете ли...
– Говорите, не смущайтесь.
– Ничего я вам не обязан говорить! Неужто вы сами не способны догадаться, черт побери!
– Ну ладно, оставим это. Как зовут эту девушку?
– Ольга.
– Ольга? А дальше как?
– Ольга Виттенштейн.
– Это та самая девушка, что сидела с вами, когда мы подошли?
– Да, она самая. Послушайте, неужели вы собираетесь еще и ее расспрашивать? Да вы ведь так все испортите!
– Нам нужно только проверить правильность сообщенных вами фактов, мистер Робинсон. Остальное – это уже ваши проблемы.
– Послушайте, но ведь это очень порядочная девушка, скорее всего она просто пошлет вас с вашими вопросами к чертовой матери, а заодно – и меня тоже. Я ничего не понимаю. Что происходит? Почему это вам нужно, чтобы кто-то подтверждал мои слова? А что, по-вашему, я мог там делать?
– Вы вполне могли находиться на квартире в доме по Тримейн-авеню с пятнадцати минут пятого до восьми часов прошлого вечера. Если вы действительно находились там в это время, то в этом случае вы больше никогда не увидите нас, мистер Робинсон, на протяжении всей жизни.
– Ну за всю жизнь я все-таки не стал бы ручаться, – внес поправку Мейер.
– Бросьте, вы непременно объявитесь тут в следующий же понедельник, – сказал Робинсон.
– С чего это вдруг? Вы что, не были на этой квартире?
– Да был я там, был. Можете идти и проверить.