– Да, мне доложили, – не удивляется директор.
– Может быть, вам известно и кто остальные трое?
– Точно не известно, но… понятно.
– Перекупщики?
– Видимо, да.
– Но потерпевший никому не составлял конкуренции: другой черешни на рынке не было.
– На следующий день появилась. Наше хранилище приняло две машины.
– Так. Заранее знали и держали место. Сегодня она в продаже?
– Разумеется.
– Иду посмотреть, кто торгует. Составите компанию?
За прилавком Панко взвешивает небольшую горку черешни, ссыпает в целлофановый пакет, протянутый покупателем, получает деньги. На ценнике перед ним – «6 руб. 50 коп». – А рядом еще двое с черешней. Ягода чуть покрупнее, на ценнике стоит – «7 руб».
Томин окидывает продавцов пристальным взглядом. Дождавшись, пока покупатель отойдет, обращается к Панко:
– Добрый день.
– Здравствуйте… – Панко машинально оправляет халат и, не зная, что сказать, начинает неумело сворачивать газетный кулек. Томин берет за черешок ягоду, пробует.
– Мм… Красота!
– Хорошая? – интересуется женщина, колебавшаяся, у кого купить – А то мне в больницу.
– Во рту тает.
– Свешайте полкило, – решается покупательница.
Пока Панко «с походом» накладывает черешню, Томин оборачивается к его семирублевому конкуренту.
– А ваша откуда?
– Полтавская, полтавская. Попробуйте, – откликается продавец с подчеркнутым радушием.
– Пресновата будет, – констатирует Томин, после тщательной дегустации и этим авторитетным замечанием побуждает еще кого-то предпочесть Панко. Директор наблюдает с усмешкой.
Томин снова придвигается к Панко.
– Знакомых не видно? – показывает глазами на соседа.
– Нет.
– Ну успеха вам! – И с сожалением говорит директору. – Не те.
– Тех здесь и не будет. Пойдемте, объясню.
Разговор продолжается в пустых рядах.
– Я распорядился, чтобы они убрались с рынка.
– Вот что… Подальше от меня?
– Нет, это дисциплинарная мера. На базаре нравы, конечно, базарные, но четверо на одного – уже чересчур.
– Чисто показной жест. Ваши перекупщики уйдут на другой базар, а те перекочуют сюда!
– Надеюсь. Буду огорчен, если этого не случится.
– Вы… откровенны.
– Оставьте саркастический тон. Перекупщик по-своему нужен.
– Тогда нужен всякий спекулянт, и зря мы их сажаем!
– Давайте поговорим спокойно, инспектор. Рынок – место для торговли, кусок пространства с прилавками. Мой долг, чтобы на это пространство доставляли продукты. Но мне никто не обязан доставлять. Мой поставщик в массе неорганизованный частник, колхозник, рабочий, много пенсионеров. Имеют они возможность сами стоять в рядах?
– Вероятно, не всегда.
– Далеко не всегда! Привезет человек товара на недельную торговлю, а свободен два дня. Да еще рвется магазины обегать, деревенские заказы выполнить. Он охотно сбывает пусть дешевле, но оптом.
– Все это ясно, но…
– А ясно вам, инспектор, что рынок не способен предложить частнику выход? Мы не можем никоим образом приобрести его творог или редиску. Я бы с радостью отдал часть пространства Центросоюзу. Пусть кооперация скупает на комиссионных началах.
– Так отдайте!
– Если б я ушел в отставку генералом, а не полковником, то, возможно, решал бы сам подобные вопросы.
– А пока предпочитаете терпеть племя паразитов.
– Давайте уж совсем закроем рынок! – прерывает директор. – Неровен час, кто наживется!
– Ладно, товарищ полковник, кончим спор. Что вам известно об арестованном?
– Кличка «Сеньор Помидор». Старшина перекупщиков на нашем рынке. А по слухам, в курсе ситуации и на остальных. На одном, допустим, огурцов целый рад, а на другом разбирают последние килограммы. Шишкин дирижирует: машина, не разгружаясь, едет туда.