Что он сделал?
— Мы разыскиваем его, так как надеемся, что он поможет нам разобраться с одним делом, — сказал Рённ. — Я всего лишь хотел спросить у вас, фру Лундберг, известно ли вам, где он сейчас находится?
— Так, значит, его нет дома? — спросила она. — В Орсте.
— Нет, и, по-видимому, он там уже давно не появлялся.
— А в летнем домике? У нас есть… у него есть домик в Вермдё. Его построил отец Бертила, мой первый муж, и теперь он принадлежит Бертилу. Возможно, он там?
Рённ покачал головой.
— Может быть, он говорил вам, что собирается куда-нибудь уехать?
Мать Бертила Олафсона развела руками.
— Нет. Мы теперь с ним редко общаемся. Я совершенно не знаю, чем он занимается и где он находится. Здесь его не было уже больше года, а если он и приходил, то лишь для того, чтобы попросить денег.
— Он не звонил вам в последнее время?
— Нет. Впрочем, около трех недель мы были в Испании. Но я не думаю, что он звонил. У нас больше нет ничего общего.
Она вздохнула.
— Мой муж и я давно махнули рукой на Бертила. Похоже, теперь его дела не стали лучше.
Рённ молча сидел, глядя на женщину. Возле уголков ее рта появились резкие складки.
— Вы знаете кого-нибудь, кому может быть известно, где он находится? — спросил он. — Девушку, с которой он встречается, приятеля или еще кого-нибудь?
Она засмеялась, однако этот смех звучал фальшиво.
— Могу вам кое-что сказать, — ответила она. — Когда-то он был очень хорошим мальчиком. Но однажды попал в плохую компанию, под чужое влияние, и стал во всем противоречить мне, моему мужу и своему брату, в общем, противоречить всем. Потом его отправили в исправительное заведение, но от этого стало только хуже. Там он научился еще сильнее ненавидеть общество. Он вышел оттуда настоящим преступником и наркоманом. — Она свирепо посмотрела на Рённа. — Полагаю, общеизвестно, что эти ваши исправительные школы и заведения воспитывают преступников и наркоманов. Так что все это ваше перевоспитание ровным счетом ничего не стоит.
Вообще-то Рённ был согласен с ней и теперь даже не знал, что ответить.
— Ну, — наконец сказал он, — возможно, вы и правы.
Он собрался с мыслями и произнес:
— Я не хотел вас расстраивать. Можно задать вам еще всего лишь один вопрос?
Она кивнула.
— Какие отношения между вашими двумя сыновьями? Они встречаются или каким-то другим образом поддерживают контакт?
— Они не поддерживают больше никаких отношений, — сказала она. — Герт теперь квалифицированный дантист, у него своя практика в Гётеборге. Когда он еще учился в институте, он уговорил Бертила прийти к нему лечить зубы. Герт такой милый мальчик. Какое-то время они были хорошими друзьями. А потом что-то случилось, не знаю что, и они перестали встречаться. Думаю, вам нет никакого смысла расспрашивать Герта, потому что теперь он ничего не знает о Бертиле. Можете мне поверить.
— Так значит, вы не догадываетесь, почему они перестали дружить? — спросил Рённ.
— Нет, — ответила она, глядя в сторону. — Не догадываюсь. Что-то случилось. С Бертилом всегда что-то случается. Разве я не права?
Она в упор посмотрела на Рённа, который внезапно закашлялся.
— Возможно, самое время заканчивать беседу?
Рённ встал и протянул руку.
— Большое спасибо за вашу помощь, фру Лундберг, — сказал он.
Она молча пожала ему руку. Он достал свою визитную карточку и положил ее на стол.
Если вы что-нибудь услышите о нем, может быть, вы будете столь любезны и позвоните мне?
Она молча проводила его из комнаты и открыла дверь.
— До свидания, — сказал Рённ.
На полпути к калитке он обернулся и увидел, что она стоит в дверях, провожая его взглядом. Теперь она выглядела значительно старше, чем тогда, когда он пришел.
XVII
Фигура Бертила Олафсона стала несколько четче, но ненамного.