Полотенце, висящее на крючке, было жестким от грязи.
Картина для Мартина Бека была ясной, и он принялся осматривать гардероб.
На полу стояли две пары грязных туфель, покрытых толстым слоем пыли как снаружи, так и внутри, и брезентовый мешок с грязным бельем. На крючках висели две грязные рубашки, три еще более грязных свитера, две пары дакроновых брюк [8] , твидовый пиджак, светло-серый летний костюм и синее пальто.
Мартин Бек уже собрался обследовать карманы, но в этот момент Колльберг позвал его в кухню.
Колльберг высыпал содержимое мусорного вместилища на пол и теперь держал в руках пластиковый пакет.
— Взгляни на это, — сказал он.
В одном уголке пакета было несколько зеленых зернышек. Колльберг растер их большим и указательным пальцем.
— Гашиш, — определил он.
Мартин Бек кивнул.
— Теперь понятно, почему он коллекционировал пустые спичечные коробки. Этого пакета хватило бы, чтобы наполнить по меньшей мере тридцать коробков.
В остальном результаты обыска были незначительными. Несколько сувениров указывали на то, что Олафсон побывал в Польше. Четыре старых счета в карманах его твидового пиджака были выписаны в ресторане «Амбассадор» и датированы декабрем. В ящике прикроватной тумбочки оказалось два презерватива и любительская фотография полной темноволосой женщины в бикини на пляже. На обороте фотографии кто-то написал шариковой ручкой «Берра с любовью, Кай».
Каких-либо еще личных вещей в квартире не было, и ничто не говорило о том, где может находиться в настоящее время живущий здесь человек.
Мартин Бек позвонил в соседнюю квартиру. Дверь открыла женщина. Они задали ей несколько вопросов.
— Ну, вы ведь сами понимаете, — сказала она, — что значит жить в таком доме. Как-то не обращаешь внимания на тех, кто живет в других квартирах. Кажется, я видела его несколько раз, но, по-моему, он поселился здесь недавно.
— Вы можете припомнить, когда видели его в последний раз? — спросил Колльберг.
Женщина покачала головой.
— Не помню. — Но это наверняка было очень давно. По-моему, на Рождество. Но я в этом не уверена.
В двух других квартирах на этом этаже никого не было дома. По крайней мере, дверь никто не открыл. Управляющего в доме, очевидно, не было; объявление у входа рекомендовало жильцам по всем квартирным вопросам обращаться к механику, живущему по другому адресу.
Они вышли на улицу. Колльберг сел в машину, а Мартин Бек пересек улицу и вошел в бакалею на противоположной стороне. Он показал продавцу листок со списком деликатесов.
— Я не могу сказать точно, когда мы отправили этот список, — ответил продавец. — Как правило, мы отсылаем их по пятницам. Подождите минутку.
Он исчез в подсобке и тут же вернулся.
— В пятницу, девятого февраля, — сказал он.
Мартин Бек кивнул, возвратился к Колльбергу и сказал:
— Он не появлялся дома с девятого февраля.
Колльберг молча пожал плечами.
Они проехали по Сокенвеген и Нюнесвеген, пересекли промышленный район Хаммарбю и оказались на шоссе, ведущем в Вермдё. В Густавсберге они отправились в полицейский участок и побеседовали с одним из патрульных, которые обнаружили краденые автомобили во дворе у Олафсона. Он рассказал им, как добраться до летнего домика.
Через пятнадцать минут они уже были там.
Домик был расположен в уединенном месте. Дорога туда была узкой и извилистой и скорее напоминала лесную тропинку. Участок возле дома когда-то был ухоженным, с газоном, японским садом и посыпанными песком дорожками, но сейчас от этого почти ничего не осталось. Возле дома снег уже растаял, но у поленницы дров под стеной все еще лежали серые кучи. В дальней части сада стоял, очевидно, недавно построенный гараж.