Наверное, подсознательно я знал, что не должен убивать их в том порядке, в каком они указаны в программке. Надо просто наудачу... видите ли... Чтобы не заметили связи между ними... Просто убить их как будто... как будто они не имели друг к другу никакого отношения.
– Когда вы решили убить свою жену, мистер Редфилд?
– Не знаю... Не сразу. Ведь она же была их жертвой, не так ли? Но потом... Я мало-помалу понял, в какой опасной ситуации очутился. А что, если установят связь между убитыми? Что, если заметят, что все они были в одной университетской труппе? Понимаете, если бы, убив всех, я оставил Маргарет в живых, вы подумали бы, что это странно. Подумали бы: почему пощадили только ее? Единственную из всей труппы? Положение мое было крайне опасным.
– Итак, вы решили и ее убить. Чтобы обезопасить себя?
– Да... нет... не только. – Глаза Редфилда загорелись злобой. – Откуда мне знать, что она ни в чем не виновата? Что в тот вечер она действительно была их жертвой? Или она пошла за остальными добровольно... в эту грязь. Я не знал, вы понимаете... Тогда я решил и ее убить. С десятью остальными. Поэтому я и пришел к вам. Чтобы меня не заподозрили. Я подумал, что, если сам первый сообщу вам об опасности, грозящей Маргарет, меня не заподозрят.
– Значит, вы были четвертого мая в Миннеаполисе, мистер Редфилд?
– Да. Это я убил Питера Келби.
– А Коэн?
– Что вы хотите знать?
– Как вы рассчитали свой удар?
– Да, это было опасно. Я не должен был рисковать. Но раз уж получилось...
– Как вы это сделали, мистер Редфилд?
– Вчера я ушел отсюда в час дня и приехал в контору в половине второго. Продиктовал несколько писем секретарше и без четверти три пошел на совещание. Я сказал, что оно началось в три, а закончилось в четверть четвертого. Я ушел по служебной лестнице. В моем офисе есть маленькая дверь в коридор, и я спустился...
– Вы никого не встретили?
– Нет.
– Вы кого-нибудь предупредили, что уходите?
– Нет. Я хотел было сказать секретарше, чтобы меня не беспокоили в течение часа, но передумал. Я подумал, что потом, когда начнут задавать вопросы, пусть лучше думают, что я был где-то в здании.
– Вы готовились всерьез, не так ли, мистер Редфилд?
– Я собирался убить, – просто ответил Редфилд.
– Вы отдавали себе отчет в том, что совершаете убийство?
– Конечно, отдавал.
– Что вы сделали, когда ушли из конторы?
– Поймал такси и поехал домой за карабином.
– Вы все время хранили его дома?
– Да, в шкафу. Где его нашел ваш человек.
– Ваша жена видела его?
– Да, один раз.
– Она не спросила, зачем вам ружье?
– Она не знала, что это карабин. Оружие было в чехле. Я сказал ей, что это спиннинг.
– И она поверила?
– Думаю, она никогда в жизни не видела ни карабина, ни спиннинга. Она не могла знать, что это такое.
– Итак, вы поехали за карабином...
– Да. Я поймал такси. Через двадцать минут приехал к дому, а еще через десять был в парке напротив комиссариата. Коэн вышел в четыре часа, и я его убил. Потом бегом пересек парк и снова сел в такси, но уже на другой стороне парка.
– Вы увезли карабин с собой?
– Нет, оставил в автоматической камере хранения на Центральном вокзале.
– И забрали, когда вчера вечером возвращались домой?
– Да. Видите ли, я решил убить Маргарет вчера вечером. Я промахнулся из-за дождя.
– Где вы взяли карабин, мистер Редфилд?
– Купил. В тот день, когда решил их всех убить.
– А глушитель?
– Сделал из куска медной трубы. Я боялся, что дуло разнесет первым же выстрелом. Но мне повезло. А вообще-то глушители портят оружие, да.
– Мистер Редфилд, вы знаете, что убили восемь человек?
– Знаю.
– А почему вы не усыновили какого-нибудь ребенка? Вы сумели совершить все эти убийства, но не сообразили, что можно прийти в службу социального призрения! Черт возьми, почему?
– Мне как-то в голову не пришло, – сказал Редфилд.
* * *
Признание было