прошу вас, сделайте это поосторожнее. Ну, когда вы скажете, что отец умер. Прошу вас.
– Не беспокойтесь, – сказал Карелла и набрал номер.
* * *
Клара Форрест, хрупкая женщина лет под сорок, с мелкими морщинками, сеточкой окружающими ее глаза и губы, ни слова не говоря, поехала с Кареллой в морг. На лице ее появилось то странно замкнутое, почти сердитое выражение, которое бывает у людей, узнавших об ударе, нанесенном смертью. Она молча ждала, пока смотритель вывезет ящик на хорошо смазанных колесиках, потом долго всматривалась в лицо мужа и только один раз кивнула головой. Она поверила в случившееся сразу, как только Карелла сказал ей об этом по телефону. И сейчас, глядя в лицо человека, за которого она в девятнадцать лет вышла замуж, которого она любила с семнадцати лет, которому она родила троих детей, с которым она делила все самое хорошее и самое плохое, глядя в лицо своего мужа, который теперь был только трупом, лежащим в ящике морга, она всего лишь выполняла формальность.
Сердце ее разорвалось в тот момент, когда Карелла заговорил. Все остальное было формальностью.
– Это ваш муж, миссис Форрест? – спросил Карелла.
– Да.
– Его зовут Энтони Форрест?
– Да. – Клара опустила голову. – Теперь мы можем уйти?
Они вышли из огромной гулкой комнаты и остановились в госпитальном коридоре.
– Будет вскрытие? – спросила она.
– Да, миссис.
– Мне это очень не по душе.
– К сожалению, это необходимо.
– Как вы думаете, ему было больно?
– Он должен был скончаться сразу же.
– Слава Богу! – Последовало долгое молчание. – В доме полно стенных часов, у нас их почти дюжина, – сказала Клара.
– Да?
– Он сам их всегда заводил. У некоторых ведь очень тонкий механизм. И потом, эти иностранные часы... такие сложные. Он их заводил каждую неделю по субботам. Все часы. – Она замолчала, устало улыбнулась, снова заговорила: – Я всегда боялась, что это случится. Понимаете, он... Я никогда не умела их заводить.
– Я не совсем вас понимаю, – сказал Карелла.
– А теперь... теперь, когда Тони больше нет... – сказала она глухо. – Кто будет заводить часы? – И заплакала.
Из акта баллистической экспертизы Карелла узнал, что пуля, застрявшая в двери, перед которой стоял Энтони Форрест, и гильза, которую нашли на крыше противоположного дома, были от патрона типа “Ремингтон-308”. В акте говорилось также, что подобные патроны, полностью одеты в металл, а у пули наличествует медная оболочка с шестью насечками и закругленным концом. Весит она 12,4 грамма и нарезана справа налево. Высказывалось предположение, что убийца Форреста пользовался оптическим прицелом, поскольку между крышей и тротуаром, на котором находился Форрест, было около пятидесяти метров.
Карелла прочел акт и попытался действовать как новичок. Он хотел прогнать предчувствие, охватившее его, как только он увидел труп; он надеялся, что, забыв об этом, облегчит себе задачу. Поскольку на первый вызов ответил он, расследование числилось за ним официально. Сотрудники восемьдесят седьмого комиссариата редко работали в постоянных командах. Работа распределялась во многом случайно, хотя на результатах это не сказывалось. Дела доставались тем, у кого было время и необходимая энергия. Хотя шел только апрель, Мейер Мейер уже вернулся из отпуска на замену Берта Клинга. В бригаде было шестнадцать детективов. Карелле доводилось работать с каждым из них, но к Мейеру он испытывал особую симпатию и потому обрадовался, узнав, что тот будет его заместителем.
Странное дело: Мейер сразу же стал действовать так, как наметил Карелла. Он тоже очень постарался не замечать того, что просто бросалось в глаза. Казалось, он был весьма удовлетворен, узнав, что установлены личность убитого, место жительства его семьи, вид пули, убившей его.