Не сдержав улыбки, Джемм быстро прошла к спальне Ральфа. Тихо постучала и осторожно открыла дверь, не дождавшись ответа. Восторженное предвкушение схлынуло при виде пустой комнаты. Ушел. Он ушел, но он вернулся!
Ей очень, очень не хватало Ральфа. Она тосковала по глупым, только с ним связанным мелочам — его сонному присутствию за стенкой, когда она собиралась на работу, недопитым чашкам холодного мутного чая, оставленным в самых неожиданных местах (одна такая нашлась в аптечке, в ванной комнате), его босоногому шлепанью по квартире и припрятанным по углам, наподобие беличьих запасов, заначкам «Мальборо». Но больше всего, сильнее всего она скучала
Ральф очень скоро безобразно разбогатеет, в связи с чем и устраивается
Вот это да! Вечеринка! Класс! Наконец она обновит то розовое платье на тоненьких бретельках, с пуговичками вдоль всей спины, которое ей до сих пор некуда было надеть. И картины Ральфа наконец увидит, о которых все газеты трубят. И танцы обещаны… она уже сто лет не танцевала! Смит танцевать не любит, брюзга несчастный. Ну и на здоровье — она будет танцевать с Ральфом. Да-да, с Ральфом! А Смита — в задницу. В задницу его!
Джемм быстро написала ответ и пристроила на двери в комнату Ральфа.
— Десять сорок, приятель.
Таксист протянул руку в открытое окно и прищурился. Карл, заметно покачиваясь и ежась на морозном ветру, шарил по карманам. Обнаружив наконец бумажник, тщательно послюнил палец, отделил двадцатифунтовую банкноту и сунул в окно.
— С-сдачу ос-ставь. — Карл нетвердо двинулся к дому номер тридцать один.
Таксист посмотрел на двадцатку, глянул вслед Карлу, покачал головой и нажал на газ.
Ступеньки крыльца Карл преодолевал с крайней осторожностью: левая нога, правая нога, левая, правая. Добравшись до входной двери, навалился на нее и принялся вертеть ключ где-то в области замочной скважины, то по часовой стрелке, то против, пока наконец по чистой случайности не попал в цель. Дверь захватила его врасплох, неожиданно поддавшись под тяжестью его веса. Карл ввалился внутрь и аккуратно придержал дверь, но та оказалась с норовом — с силой грохнула у него за спиной.
— Ш-ш-ш! — Карл прижал палец к губам и захихикал, привалившись к стене.
В холле белела стопка конвертов. Карл зажал их в непослушных пальцах и нахмурился, пытаясь прочитать пляшущие строчки.
— Мисс Дикс-сон. Ха! С-сука. — Он отшвырнул письмо к лестнице, ведущей на верхний этаж. — Мисс Макнамара. Хе! Нет ее. Умотала к мамаше, в гребаный Поттерс-Бар! — проорал он, адресуясь к конверту. Подумал немного, достал из внутреннего кармана пиджака ручку, зубами стащил колпачок. Нацарапал по диагонали: «Умотала к мамаше в гребаный Поттерс-Бар на гребаную Таунбридж-роуд, 78».
— Ш-Шиобан Макнамара… Мисс Макнамара… Мисс Диксон, еще мисс, на хер, Диксон.
Письма, адресованные Шери, разлетелись по ковру холла.
Карл с гримасой отвращения добрался до своей двери, преодолел сопротивление замка и распластался в прихожей. Пытаясь встать, он заметил на коврике красный конверт, надписанный от руки и без марки.
Раскачиваясь из стороны в сторону и время от времени нежно икая, он разодрал конверт, поднес к лицу, отвел руку с конвертом подальше от глаз и прищурился, как древний старик, вчитывающийся в мелкие строчки «Таймс». На обороте пестрой открытки было что-то нацарапано от руки.
…слушал твои программы… даже плакал… живу внизу… мечтаю познакомиться… развлечься не помешает… пригласи кого хочешь… шампанское… буду рад…
Карл криво ухмыльнулся.
Дармовое шамп-панское? Придет, придет. Классный парень. Просто клас-сный, клас-сный п-парень.