Выяснилось, что только у рыб встречается пять видов чешуи. Еще три вида - у рептилий, и столько же у млекопитающих. В конце концов я решил комбинировать различные подходы и смотреть, что получится. Сами по себе чешуйки экспериментальной кожи казались изумительно прочными, но взятые вместе они плохо держали удар стрелы. Имело смысл попробовать воссоздать разные виды сочленений и протестировать их.
Я начал с малого: поднялся наверх и поручил повару доставлять мне по одному экземпляру каждого вид рыб, поступающих на кухню. Крестьянские мальчишки, дети прислуги, получили задание найти несколько разных ящериц, змей и черепах. Я думал даже о том, что было бы неплохо раздобыть крокодила в качестве образца.
Когда наступил вечер, вернулись оба гонца с положительными вестями. Праст написал письмо, в котором крыл меня отборнейшей бранью, но в конце добавил, что на обмен Эмилии согласен. Проныра Понци живо интересовался, сколько еще времени пробудет виконт в гостях у Праста и не хочу ли я взять их замок в осаду. Я, конечно, хотел, но сил для этого не было.
Кодекс гласил, что один землевладелец может напасть на другого только при наличии достаточных оснований, причем, основания перечислялись: убийство родственника не на дуэли, самовольный захват земли, нападение на чужого вассала на его территории и тому подобные ужасные проступки. Выходило, что Понци мог открыть военные действия против виконта, только объявив себя моим союзником, других причин у него не было.
Я по своей привычке подготовил договор. Там говорилось, что наш союз исключительно временный и длится до победы над Прастом и Листом, а Понци получает те земли виконта, которые сумеет захватить.
Мой гонец с текстом договора отбыл, когда уже совсем стемнело. Я вышел во внутренний дворик и проверил, как идут дела в кузнях.
Стоял ветреный вечер. Тучи неслись так стремительно, что не успевали толком закрывать луну. Горн работал лишь в кузне, принадлежащей Мику, и выбрасывал яркие искры вместе с дымом, малозаметным на фоне туч и темного неба. Мик больше не ругал своего подмастерье. По словам кузнеца, тот проявлял чудеса старательности.
Гвоздарь Юлий, копошащийся в соседней кузне, тоже ни на что не жаловался. Он делал вид, что заботливо смазывает свои машины. Я же точно знал, что он только что прикладывался к какой-то бутылке, которую спрятал в солому, завидев меня.
- Расскажи-ка, как ты додумался до таких чудесных устройств, - в очередной раз спросил я его.
- Я ж уже рассказывал, господин барон! - Юлий не мог стоять ровно, он вечно сгибался как вопросительный знак, вероятно, из-за проблем со спиной.
- А ты еще расскажи.
Юлий скосил глаза на солому, в которой таилась бутылка.
- Ну... я думал о гвоздях, когда помогал своему брату строить дом. У нас их было мало. Гвозди ведь дорогие. Некоторые доски связывали веревками. Держалось плохо, господин барон. А я, когда порезался о проволоку, вдруг подумал, что из нее можно понаделать гвоздей...
Я кивал, изучая длинное лицо Юлия. Его рассказ постепенно пополнялся новыми деталями, а некоторые прежние подробности там уже не помещались. Кузен превратился в брата, крыша поменяла форму, откуда-то взялись веревки. Я старался запоминать все версии изобретения машины по изготовлению гвоздей.
- И что, ты нигде не учился?
- Меня дядька обучил грамоте. Он писарем был.
- А счету?
- Счету тоже. Я умею считать, господин барон!
- Молодец! - я не поскупился на похвалу, хотя раз от разу все меньше верил Юлию. Скоро придется взять его в оборот, чтобы узнать правду.
Я поднялся на крепостную стену. С десятиметровой высоты открывался вид на поле перед замком, черную линию деревьев и небольшую извилистую речку. Мне нравилось смотреть отсюда. Мой замок пользовался популярностью у торговых людей и часто днем можно было видеть, как неторопливо скользили повозки по желтым изгибающимся дорогам.
Но на этот раз я не успел насладиться вечерней панорамой. В каком-то дюйме от моего лица в зубец стены врезалась стрела. Ее удар был настолько мощным, что на камне появилась небольшая светлая борозда. Похоже, под стеной притаился арбалетчик!
Я кинул быстрый взгляд вниз. Вроде бы никого не было видно, хотя неподалеку от замка стоял одинокий толстый дуб. Это единственное место, где мог спрятаться стрелок.
Я бросился вниз по лестнице, поднимая тревогу.
- Часовой, колокол! Где стрелок?! Смотри на дуб! Вывести коней! Готовьте щиты!
Выучка моих воинов оказалась на высоте. Тут же раздался громкий звон колокола, висящего в башне над воротами. Следом - резкий звук трубы. Двор тут же наполнился людьми. Солдаты гарнизона нахлобучивали доспехи. Ворота конюшни распахнулись.
- Вижу его! Он бежит к лесу! - заорал часовой с башни.
Я хотел вернуться на стену, чтобы посмотреть, но передумал, потому что все и так было ясно. Стрелок притаился около дерева, а лошадь спрятал в полоске леса около поля. Теперь он собирается элементарно сбежать.
- Выпустить Вепря! - скомандовал я и повторил еще раз, погромче.
Солдаты, услышав приказ, попытались скрыть замешательство и подались в стороны, освобождая дорогу, ведущую от одной из больших двухстворчатых дверей к воротам. Вепрь пользовался дурной славой и, признаться, он ее заслужил.
Ворота стали со скрипом открываться, а отважный Алессандро отворил двери, ведущие в загон с големами. Все прислушивались к тому, как лязгнули засовы, удерживающие Вепря внутри клетки.
Алессандро вскоре вывел во двор невысокую гибкую тварь, чья тупоносая морда напоминала свиное рыло, а тело больше подходило для гепарда. Никто не хотел оказаться на пути Вепря, которого принимали за автономного голема, годящегося только для того, чтобы выслеживать и догонять убегающую добычу.
- Вепрь, миля, - Алессандро произнес кодовые слова, показал рукой направление и отстегнул цепь от железного ошейника.
Голем большими прыжками начал удаляться от замка, чтобы атаковать любого в радиусе мили, кто будет убегать. Кроме меня, Никера, Туссеана и дядюшки Вилли никто не знал, что мои автономные големы не совсем автономные, а иногда совсем не автономные. Вилли, в отличие от обычного человеческого мага, мог управлять сразу многими своими творениями и, причем, делать это на больших расстояниях.
За Вепрем последовал мой конный отряд, вооруженный арбалетами и массивными щитами, ведь когда имеешь дело с хорошим стрелком, лучше перестраховаться. Мы сначала резво понеслись, но потом пришлось остановиться у самой кромки лесной полосы. Там голем настиг свою жертву.
Я видел работу Вепря несколько раз, но никак не мог привыкнуть к этому зрелищу. Голем обычно одним прыжком сбивал человека с ног или выбивал из седла, а потом принимался рвать зубами любые незащищенные доспехами части тела. Если панцирь защищал грудь жертвы, то Вепрь буквально вгрызался внутрь, начиная с шеи или лица. Он не пожирал плоть, а выплевывал ее. И сейчас зрелище поверженного стрелка было столь ужасно, что я отвернулся.
Алессандро отозвал голема и снова взял его на цепь. В боку у Вепря торчала стрела - знак того, что арбалетчик был мастером своего дела и сумел попасть в быстро бегущего зверя. Рупрехт осматривал труп, а мои остальные воины разглядывали деревья, траву или стены замка, борясь с дурнотой.
Наконец десятник оторвался от своего занятия и показал мне короткий меч, найденный у стрелка.
- Это человек Листа. Клеймо его кузнеца, - Рупрехт вытирал с рукояти меча кровь, которая была буквально повсюду.
Я кивнул, принимая сказанное к сведению.
- А как арбалет? Цел?
- Не совсем, но можно починить. Отличная вещь!
Что ж, во всем этом нашлось что-то положительное. Теперь у нас будет четыре хороших арбалета, а не три. Такое оружие ценится буквально на вес золота.
Однако меня беспокоил тот факт, что виконт Лист всерьез озаботился тем, чтобы спровадить некоего барона Арта на тот свет. Следовало предпринять безотлагательные меры, чтобы этому помешать. И, похоже, налаживание отношений с магичкой будет верным шагом.