Я взяла полотенца и приняла душ. Потом я позвонила и заказала чай в номер. Отперев дверь, — официант был бы страшно обижен, если бы я этого не сделала, — я вышла на балкон, где стоял круглый железный столик и два плетеных стула. Я не собиралась садиться. Но уйти сразу же, бросив лишь беглый взгляд на открывавшийся вид, было просто невозможно.
Отель, так же как и современный городок, и руины древних храмов Карнака и Луксора, располагался на восточном берегу реки. Напротив, через Нил, отражавший все краски заката, лежал западный берег. Там раскинулась земля мертвых, и лишь несколько небольших деревенек, как и в древние времена, были приютом для живых.
Мне казалось странным, что во многих, совершенно несхожих друг с другом мифологиях запад — местоположение царства небесного. Но сейчас, наблюдая, как солнце во всем сверкающем великолепии клонится к горизонту, я поняла, что это вовсе не так уж странно. Подобно человеку, солнечный шар неумолимо исчезал во тьме, но он уходил, победно пламенея.
Щедро льющийся золотой свет высветил зелень пальм и хлопковые поля на западном берегу, позолотил зубчатые вершины скал. Поперек лениво текущей реки скользили грациозные лодки-фелюги, покачивая треугольными парусами. Лодки по сей день оставались единственным связующим звеном между восточным и западным берегами, и современные туристы пересекали реку точно так же, как это делали их предшественники, чтобы посетить дома умерших — гробницы и храмы, вырубленные в скалах или сооруженные возле скалистых вершин, за которые каждый день уходит умирать ярко-красное солнце.
Влетел официант с моим заказом, показной поспешностью стремясь загладить вину за остывший чай, — скорее всего, он остановился по пути поболтать с хорошенькой черноглазой горничной. Солнце упало за вершины скал, оставив на небе алые с золотом вспышки и рубиновые полосы. Луксор славится своими роскошными закатами. Поскольку скалы довольно высоки, солнцу приходится проделать еще некоторый путь, прежде чем оно закатится за невидимый горизонт. Было светло. Достаточно светло, чтобы читать.
Я вынула из сумочки письмо. Я читала его уже раз сто, дешевая бумага обтрепалась на сгибах. Я осторожно разгладила их и снова пробежала глазами текст, который знала наизусть.
"Достопочтимая мисс.
Взял на себя смелость написать это письмо в надежде, что Вы в добром здравии, и молю Всевышнего, чтобы он не оставил Вас в своих заботах.
Осмелюсь попросить Вас, достопочтимая мисс, приехать снова в Луксор. Нужно сказать Вам очень важное. Это касается Вашего глубокоуважаемого отца, мир праху его. Это очень важное дело. Смею надеяться, что Вы приедете в скором времени.
Жду с нетерпением Вашего скорого приезда.
Ваш покорный слуга
* * *
По пути на ужин я постучала в дверь Ди, но не получила ответа. Очевидно, она и ее отец уже спустились вниз.
Я нашла их в вестибюле нового крыла воркующими как голубки. Заметив меня, Блоч знаком пригласил присоединиться к ним. Что я и сделала, приняв предложение выпить коктейль.
Ди красовалась в платье, которое я не помогала ей выбирать в Париже. Скорее наоборот, пыталась отговорить покупать его. Само по себе оно было великолепно, но черный шифон, блестки и черные жемчужины — все это мало подходило для семнадцатилетней девочки. И особенно по-дурацки выглядело рядом с белым гипсом, из-под которого торчали розовые пальчики Ди.
Однако при всем при том вид у нее в этом платье был сногсшибательный — в свои семнадцать она имела вполне зрелые формы. Я решила, что моя реакция наполовину продиктована завистью. С мрачным удовлетворением я созерцала собственный наряд из скромного нейлона в цветочек. И хотя я позволила себе иметь на плечах только тонюсенькие бретельки, было совершенно очевидно, что одеваюсь я не у лучших кутюрье Парижа или хотя бы Лондона.
— Вы выглядите бесподобно, — сказал мистер Блоч, лучезарно улыбаясь мне.
— Премного благодарна, — сухо ответила я.
— Мне так приятно оказаться в обществе двух хорошеньких барышень, — продолжал мистер Блоч своим тихим голосом, певуче растягивая слова. — Я был бы рад пригласить вас пообедать с нами, мисс Томлинсон, но имел глупость назначить встречу на это время — нам предстоит что-то вроде делового обеда.
Мистер Блоч был по-старомодному любезен, однако я не находила его манеры ни нелепыми, ни смешными. Наоборот, они казались успокаивающими, как тихая музыка.
— Когда-то я знавал человека по имени Джейк Томлинсон, — добавил мистер Блоч и тем же мягким тоном спросил: — А вы ведь его любимица дочь, не так ли?
Это оказалось для меня не меньшей неожиданностью, чем если бы ласковый домашний пес вдруг бросился на меня и цапнул за руку. Я попыталась выговорить убедительное нет, но, встретив проницательный взгляд голубых глаз Блоча, поняла, что он знает, кто я такая, и обнаружит ложь раньше, чем я успела бы ее произнести.
— Да, я — дочь Джейка.
— Я был очень опечален известием о его смерти. Огромная потеря для профессионалов. Он был одним из самых замечательных археологов, с которыми мне довелось встречаться, и чрезвычайно приятным человеком.