Хорошо помню тот день… Я бродил по притихшей деревне. Заглядывал в хижины. Всюду было пусто. Лишь в крайней хижине на цветной циновке лежала седая злого вида старуха в короткой полосатой юбке и с увлечением… читала книгу.
Я поздоровался и вежливо спросил, куда девались обита тели деревни.
— Уехал ловить рыба, — отрезала старуха.
— А Справедливейший?
Не удостаивая меня взглядом, старуха пожала плечами.
Я подождал немного. Старуха продолжала читать. Пришлось уйти ни с чем.
Вернувшись в лагерь, я застал своих ребят в крайнем возбуждении.
— Всетаки я был прав, я был прав, — твердил Джо, красный, как божья коровка.
— Полюбуйтесь на него, — возмущённо кричал Питер. — Он — прав! Эти обезьяны потешаются, разыгрывают нас, как последних ослов, а он радуется, что был прав. Заметил, надо было сразу сказать…
— А вы не хотели меня слушать, — оправдывался Джо.
— В чем дело, мальчики? — поинтересовался я.
— Видите ли, шеф, — начал Джо, — вчера, когда мы говорили насчёт этого, вот этого, — Джо указал на ящик с запасными шестернями, — я подумал, что с этим ящиком чтото нечисто, но я не был уверен и поэтому не настаивал, а вот сегодня, — Джо тяжело вздохнул, — сегодня я…
— Сегодня он в четвёртый раз припёр ящик с шестернями с причала в лагерь, — сказал Тоби, не разжимая зубов, в которых торчала трубка.
— Зачем? — спросил я.
— Так он был там, у причала, — объяснил Джо. — Понимаете, шеф, не здесь, где я его вчера оставил, а там… Я думал, четвёртый. Приношу, а он тут один…
— Короче говоря, — прервал Питер, — днём мы таскали все это барахло сюда, а ночью оно возвращалось обратно к причалу. Мы по ночам храпели, как святые, а днём удивлялись, что так чертовски медленно идёт транспортировка.
— Возможно ли? — все ещё не веря, начал я. — Неужели они…
— А кто ещё! — зло бросил Питер. — Не мы же станем этим заниматься. Ну ладно, сегодня я их выслежу… Клянусь, шеф, после сегодняшней ночи ни у одной из здешних обезьян не останется охоты для таких штучек…