— Жену гонит! — понял полковник Ирницкий. — Правильно делает. Нечего к пьяному мужу лезть, он еще и холку помять может. Запросто!
— Помолчите! — хмуро сказал гипнотизер. — Дальше… Что-то вас подняло, Иван Николаевич, что-то погнало из города. Что это было?
— Хрен тебе! — пьяным голосом сказал Коршунов. — Здеся я родился, здеся меня и похоронют!
— Заклинило мужика, — сказал кто-то из офицеров. — Толку мы с него не добьемся. У нас прапорщик Петренко такой. Напьется, заляжет в каптерке и в спячку впадает. По трое суток иной раз дрыхнет…
— Разговоры! — привел в чувство офицеров генерал Сергеев. Повернувшись к гипнотизеру, он негромко сказал: — Может, следующего, господин… э-э-э… Горновой? Похоже, что от этого объекта мы ничего не добьемся.
— Товарищ… генерал! — От ошибки в обращении полное лицо полковника Ирницкого побагровело. — Разрешите?
— Чего у тебя, умник? — нахмурился Сергеев.
— Надо не про двадцать пятое его спрашивать, а про двадцать шестое, — сказал контрразведчик. — Люди из города начали выходить двадцать шестого вечером. Что он, за сутки не проспался?
Оказалось, что господин Коршунов не проспался и за сутки. Может, он где-то добавил, но искать этот промежуточный момент, когда Иван Николаевич Коршунов был относительно трезвым, гипнотизер не стал. Взмахом руки он разбудил загипнотизированного человека. Коршунов с видимой неохотой открыл глаза.
— Давайте следующего, — сказал он.
— Черт! — досадливо сказал генерал Сергеев и принялся массировать себе шею. — Неужели мы так ничего и не узнаем? Что там произошло? Что с людьми?
Иван Николаевич Коршунов, которого уже выводили из палатки, остановился.
— Как это что произошло? — удивленно сказал он. — Коалиционный отряд наблюдателей опустился.
— Стоп! — По взмаху руки генерала Коршунова притормозили и даже подтолкнули к стулу, который генерал занимал. — Какие наблюдатели? Это еще что за ерунда?
— Сам ты ерунда, — дерзко сказал Коршунов. — Я тебе что толкую? Коалиционный отряд наблюдателей, значит.
Генерал Сергеев достал носовой платок и вытер покрытое испариной лицо.
— Вы говорите об инопланетянах? — спросил он. Иван Николаевич показал коричневые от курева мелкие зубы.
— Сам ты инопланетянин, говорят тебе — Коалиционный отряд.
Разговор явно заходил в тупик. Вновь выручила контрразведка.
— С какой целью этот Коалиционный отряд прибыл на Землю? — Вопрос Ирницкого заставил Коршунова развернуться.
— А нам докладывают? Значит, надо им было. Кто будет мелким козявкам докладывать?
— Возьмите его в свою палатку, полковник, — приказал Сергеев. — И попытайтесь разобраться во всех хитросплетениях. Результат доложите!
— Слушаюсь, господин генерал! — вытянулся полковник. Повернувшись к допрашиваемому, он сразу расслабился и просто добавил: — Пошли, Иван Николаевич? Чайку попьем…
— Чай не водка, — ухмыльнулся Коршунов. — Его много не выпьешь.
— Пошли, пошли, — сказал начальник контрразведки. — Как себя вести будешь. Может, и не чайком побалуемся.
Гипнотизер сел на стул, поправил пробор на голове, достал носовой платок и принялся им обмахиваться.
— Духота! — сказал он. — К грозе, похоже.
Следующим кандидатом на беседу под гипнозом ввели того самого развязного наркомана, который накануне насмешил весь лагерь. Наркоман безразличным глазом скользнул по офицерам, генералу и остановился на гипнотизере.
— Мутить будешь, батя? — добродушно спросил он. — Лучше ширни чем-нибудь, качает меня.
Его усадили на стул. Широко расставив длинные худые ноги в затертых джинсах, наркоман с любопытством оглядывал палатку. Горновой наклонился к нему и что-то тихо спросил. Длинное лицо наркомана сморщилось довольной улыбкой.
— А то! — сказал он. — Черняшка самое то. А ты не гонишь, отец?
Неизвестно, о чем бы Горновой договорился с молодым наркоманом, но тут где-то в стороне заревели сирены раннего оповещения, послышался тяжелый гул, от которого, казалось, задрожала земля.
Присутствующие, не сговариваясь, бросились на выход. Генерал Сергеев недовольно посмотрел на наркомана, неторопливо поднялся и тоже вышел из палатки.
Сфера, повисшая над районным центром, покрылась мелкой сеткой из белых линий. Откуда-то снизу по ней побежали изумрудные дрожащие кольца, которые, достигнув верхней точки Сферы, сворачивались в такие же яркие шары, которые через некоторое время лопались, оставляя после себя оранжевые кляксы. Вышка телецентра была малиново-желтой, у нее появился желтый ореол, который видимо дрожал. Сфера быстро наливалась густой синевой. Теперь она казалась огромной массивной чашей, опрокинутой на землю.
— Съемка ведется? — быстро спросил Сергеев.
— Так точно, — сказал оказавшийся поблизости полковник Ирницкий. — В четыре видеокамеры с лагеря работают, да еще камер пять у нас на бэтээрах стоят.
— Поднимите вертушки! — приказал Сергеев. — Свяжитесь с летчиками и ракетчиками. Пусть будут наготове!
Синяя чаша, опрокинутая на землю, стала медленно светлеть. Белые разломы, покрывающие ее мелкой сеткой, постепенно укрупнялись. С острия телевышки время от времени срывались голубые сгустки, которые методично били в Сферу. Расстояние было небольшим, поэтому все было ярким и красочным. Сирены замолкли, и в наступившей жаркой тишине стали слышны странные звуки, словно кто-то огромный неуклюже ворочается в гигантской луже.
— Полный отсос! — прокомментировал происходящее появившийся из палатки наркоман. За ним виднелось бледное и напряженное лицо гипнотизера Горнового. Поймав недоуменный взгляд генерала, молодой наркоман добавил специально для него: — У меня там шнурки и киска!
Сфера вновь становилась прозрачной. Она таяла на глазах, словно кусок рафинада в кипятке.
Изменения происходили и в городе. С окраин к центру города, где находился железнодорожный вокзал, гирляндами бежали бесчисленные белые ленты. Только в бинокль было видно, что ленты эти состоят из небольших белых шариков. Шариков становилось все больше, и уже казалось, что посреди знойного душного лета в городе беснуется метель.
В районе железнодорожного вокзала медленно вспухал бело-серый пушистый гриб. Разглядывая его в бинокль, услужливо поданный полковником Ирницким, генерал Сергеев видел, что гриб этот состоит из газа и пыли, взвихренной беспорядочным движением этого газа. В центре шляпки этого чудовищного гриба выделялось белое пятно, которое медленно поднималось вверх. Из-за расстояния генерал никак не мог определить размеры этого пятна.
Послышался свистящий звук. Он все усиливался, постепенно заставляя вибрировать стоящие в периметре лагеря палатки. Звук бил по ушам, он подавлял, рождая в людях желание упасть на колени. Сергеев с трудом сдерживался от того, чтобы этому желанию поддаться.
Наконец белый огромный эллипс оторвался от поддерживающего его снизу грибообразного облака из газа и пыли, замер на мгновение во всем своем великолепии. Стало видно, что повисший в небе объект чем-то напоминает огромную полупрозрачную медузу.
В центре этой медузы появилось желтое свечение. Оно все разгоралось, приобретая ало-багровые оттенки, потом на полнеба полыхнуло зарево, заставившее всех, кто наблюдал за происходящим, прикрыть глаза. Когда наблюдатели их открыли, от Сферы над городом не осталось и следа. Застывшая в небе медуза тоже исчезла, только в районе железнодорожного вокзала, именуемого станцией Себряково, медленно оседала взвихренная пыль, и от того все казалось немного размытым, нерезким, нечетким, словно виделось происходящее через огромную слезу, висящую над провинциальным городом.
Некоторое время все молчали.
И только когда рисковый пилот вертолета повел свою машину прямо на город, в толпе послышались восклицания.
Но Сферы больше не существовало.
Дорога в город была открыта.
Генерал Сергеев опустил бинокль, задумчиво пожевал губами и, ни к кому особо не обращаясь, сказал:
— Вот теперь начнется самое сложное.