Я подумала, что он и так сделал достаточно для первой ночи и решила не давить на него. Он помянул что-то о длительной помолвке, но на счет этого я еще с ним поговорю. Я не очень-то верю в длительные помолвки, а ты?
— Нет, черт возьми. Окрути его поскорее, дорогая.
— Это я и собираюсь сделать, — горделиво сказала Пегги, и Элен различила нотки превосходства в ее тоне — превосходства женщины, имеющей собственного мужчину. — Слушай, ладно, я пожалуй направлюсь к дому. Как насчет ланча завтра? Я хочу услышать все подробности твоего свидания с Юком.
— Рассказывать особо нечего, но насчет ланча я с удовольствием. Я позвоню тебе завтра утром. И еще раз всего самого наилучшего, Пегги. Я надеюсь, ты будешь счастлива.
— Спасибо тебе большое. Мне только очень хочется, Элен, чтобы ты тоже нашла себе мужчину. Было бы замечательно, если бы мы отпраздновали две свадьбы одновременно, правда?
— Великолепно, — без воодушевления согласилась Элен. — Доброй ночи, дорогая, и спасибо, что позвонила.
Она опустила трубку на рычажок. Посмотрела на Рокко, который спал, свернувшись калачиком в углу дивана.
— Пегги выходит замуж, Рокко, — сказала она.
Он поднял голову и зевнул.
— Рокко, сладкий малыш, — пробормотала Элен. — Ты любишь меня, Рокко, сладкий мой?
Она устало поднялась на ноги и замерла. Квартира внезапно показалась ей огромной, пустынной, пугающей. Она прошлась по комнатам, закрывая все двери и окна, выключая везде свет.
Когда она остановилась перед клеткой попугая с покрывалом в руках, птица вскочила вдруг на верхнюю жердочку и отважно уставилась на Элен.
— Фоку, — защебетала птица. — Фокуфокуфоку.
— Спасибо тебе большое, — с горечью произнесла Элен. — Ты теперь наверное очень гордишься собой, маленький негодник?
Она прошла в спальню, сняла халат и села перед зеркалом. Накрутила волосы на бигуди, намазала лицо кремом и закрепила липкую ленту, которую мысленно называла «Нет двойному подбородку!» Она посмотрела на себя в зеркало.
— Тварь из грязного болота, — проговорила она загробным голосом.
Рокко взглянул на нее, встревоженно заворчал, затем лег на свою подстилку и свернулся там клубком.
— Доброй ночи, Рокко, детка, — вздохнула она.
Она выключила свет, широко открыла в спальне окно и забралась в постель. Она чувствовала себя страшно уставшей. Она лежала, сопротивляясь желанию принять снотворное, надеясь уснуть, пытаясь вспомнить имя мальчика из ее школы, которого исключили за то, что он просверлил дырку в стене женской уборной. Вильям, решила она. Вильям Джеймсон.
Вскоре она задремала, лежа на спине, голая, забыв про одеяло.
Поначалу ей показалось, что жужжание — это часть сна, в который она погружалась: Вильям Джеймсон сверлил дыру в стене ее спальни. Затем она проснулась, сообразив, что это звонок в дверь. Она встала, оступилась в потьмах, выругалась, щелкнула выключателем лампы у кровати, с трудом отыскала шлепанцы и пошатываясь вышла в коридор. Она остановилась у входной двери.
— Кто там? — спросила она.
— Юк. Юк Фэй.
Только благодаря ленте, стягивающей подбородок, у нее не отвисла челюсть.
— Уже поздно, — пробормотала она. — Уходи.
— Нет, не поздно, — сказал он. — Я хочу поговорить с тобой, Элен.
— Я не хочу с тобой разговаривать. Давай, проваливай отсюда.
— Пожалуйста, Элен…
Тут она вспомнила о бигудях, креме и ленте.
— Боже мой, — громко сказала она. Потом: — Ладно. Сейчас я открою дверь. Но мне нужно время вернуться в спальню. Я совершенно голая. Затем ты войдешь, закроешь дверь, накинешь цепочку и пройдешь в гостиную.
— Спасибо тебе, Элен, — покорно сказал он.
— Да все нормально, Дикки, — ядовито сказала она. Она открыла дверь и бегом бросилась в спальню.