Слишком много чувственности было заложено в эту девочку, слишком много сексуальной эманации она испускала и сама не скрывала, что это ей нравится.
Каждый раз, когда Стив приезжал к Блейзу, она вертелась где-нибудь поблизости, не упуская случая, когда отец не видел, задеть его кончиком маленькой груди, или изгибом уже наливающегося бедра. Ее внимание и возбуждало, и раздражало Стива. И вовсе не потому, что он не имел желания оказаться вовлеченным в интрижку, чреватую тюрьмой за совращение несовершеннолетней, сказывался и фактор доброго отношения к нему Картера, терять расположения которого ему тоже не хотелось.
Конни была единственным ребенком Блейза, и по отношению к ней он был полным слепцом. Он не видел, что она уже развилась в существо, для которого не было большего удовольствия, чем провоцировать и дразнить попадающихся под руку мужчин. Картер все еще считал ее маленьким и наивным ребенком, и горе любой особе мужского пола, который рискнул бы подкатиться к его крошке Конни!
Стив никак не хотел потерять такого выгодного заказчика, как Блейз, и потому старался держаться как можно дальше от Конни. Однако это было не так-то просто.
Когда рабочий день подошел к концу, и солнце склонялось к закату, Конни подловила-таки Стива, когда он покидал офис ее отца.
– Привет, – сказала она, – как насчет того, чтобы подбросить меня до дома?
Стив колебался.
– Хорошо, – сказал он наконец неуверенно.
– Чудненько! А то я устала болтаться вокруг. Папка застрянет тут до вечера, а машина, которую он мне дал, уф! Маленькая неприятность.
– Неприятность? Она рассмеялась.
– Колесо лопнуло. Ничего особенного, всего лишь колесо, но его еще не отремонтировали.
Открывая ей дверцу, Стив спросил:
– А что скажет твой папа по этому поводу?
– Ну, – девочка пожала плечами, – он знает, что разрыв шины штука непредсказуемая.
– Твой папа слишком добр к тебе, – сказал Стив, тронув с места.
– Точно… Одна проблема – он думает, что я все еще ребенок.
Она развернулась к нему всем телом и продолжила:
– А я уже не ребенок. Взгляните на меня. Разве я для вас ребенок?
Стив был не в состоянии оторвать взор от ее лица, полуприкрытых в томной истоме глаз, припухлых губ, чуть тронутых оранжевой помадой. Облегающий свитер только подчеркивал две маленькие вызывающие груди, узкая юбка уже не скрывала крутизну бедер. К тому же, Конни сидела в такой позе, что юбка задралась много выше колен, обнажив гладкие, стройные ноги.
Стив приложил определенное усилие, чтобы смотреть только на дорогу.
– Ты не ребенок, – согласился он, – но еще и не женщина.
– Кто это сказал?! – С негодованием воскликнула Конни. Прежде, чем он собрался с ответом, она продолжила:
– Если ты думаешь, что я не женщина, поспрашивай в округе. В этом городке полно мужчин, которые могут тебе рассказать, какая я женщина.
– Ты не должна так хвастаться подобными вещами, – в совершеннейшем шоке сказал Стив, – это нехорошо выглядит.
– Ладно… Если ты не думаешь, что я женщина, то почему ты не…
Она положила руку ему на ногу. Это было очень чувственное прикосновение. Стив уже грубил:
– Конни! Немедленно прекрати, иначе я тебя тут же высажу!
– Ну-ну… – Она убрала руку. – И все же, еще раз: я женщина, можешь мне поверить. А насчет хвастовства… Черт побери, что еще остается делать в таком месте, как это, чтобы понравиться?
– Я не знаю, но…
Она засмеялась.
– Знаешь, Стив? Ты красивый парень, но слишком уж правильный, как квадрат. И такой зажатый всякой чепухой. Почему никогда не расслабишься? Ты хорош, как кинозвезда… Если бы только не был такой скованный…
– Может, мне нравится быть таким.
– Тогда это ужасно.
– Вовсе не ужасно, мне так удобно. Когда ты станешь постарше, Конни, то поймешь, что надо держать себя в определенных рамках, что есть правила, без которых нельзя жить.