Я расплатился за выпивку, подмигнул Джону, и мы ушли.
На тротуаре я взял ее под руку.
— Я хочу показать тебе здешние места, со мной тебя никто и пальцем не тронет.
Мы прошли вдоль Парк-Лейн и вниз, к Бейсуотер-Роуд. Милая девочка здесь никогда не бывала. Кое-что ее поразило:
— Что все эти белые девушки здесь делают с цветными мужчинами?
— Они работают на них, радость моя, и работают тяжело.
— Но почему они этим занимаются?
— Девушки или запуганы чем-нибудь, или их бьют. Эти выходцы из Западной Индии могут быть очень жестокими. К тому же девушки получают от цветных мужчин больше удовольствия.
— А как к этому относятся родственники?
— О! Обычно это весьма респектабельные провинциалы, они и не подозревают, что их дочери сделали любовь своей профессией.
На нас глазели все встречные сутенеры, маленькая красотка, которую я держал под руку, разжигала у них огонь между ног, девушки кидали взгляды, пронзительные, словно кинжальные удары. Некоторые из этих ребят пытались преградить мне дорогу, но поспешно отстранялись, встретившись со мной глазами.
У меня уже созрело решение, как провести остаток вечера. Я остановился, рывком повернул ее к себе и поцеловал в губы, долго и страстно. Она не уклонилась, и я понял, что дело в шляпе.
Мы пошли дальше, я знал невдалеке от Холланд-Парк лучший в округе отель под названием «Эксельсиор» . Еще несколько шагов, и мы у цели.
Перед входом в отель она вдруг заупрямилась. Это не входило в программу. Я взял ее под локоток и легонько подтолкнул.
— Нет, я не хочу…
Молодой бездельник, проходивший мимо, уставился на нас, прикидывая, стоит ли ему проявлять героизм, чтобы спасти молодую девицу.
Я выдал ему должный взгляд, и он немедленно испарился. Из него мог бы получиться хороший полицейский… Очень благоразумный.
Мы не могли здесь долго торчать.
— Зайдем, Фрэнсис. У меня наверху есть потрясающие пластинки, ранний Армстронг. Ты не должна пропустить такую возможность.
— Но…
— Но никаких «но»…
Я заставил ее переступить порог, и мы двинулись по лестнице, ведущей в рай. Она шла безмолвно, не в состоянии сопротивляться, а я подталкивал ее, придерживая восхитительный зад.
Горничная Мэри шустро открыла дверь моего любимого номера — тринадцатого. Она определенно оценила по достоинству мою добычу на этот вечер и одобрительно присвистнула, когда я сунул ей в руку положенные чаевые.
Я запер дверь и повернулся к Фрэнсис, она не выглядела очень радостной. Затем посыпались вопросы:
— В чем дело? Где твои пластинки и где твой проигрыватель? И вообще, что это за шутки?
— Можешь называть это шуткой, что же до музыки, не беспокойся, ты на пути к тому, чтобы самой сыграть. Камерная музыка! Ха-ха! Неплохо, а? Песни тоже хороши. Ты будешь петь, а я отлажу инструмент. Ты слышала о кларнете с противовесом? Эксперты говорят, что я маэстро, настоящий художник… Иди сюда. Не будем терять времени, ибо жизнь коротка… Ты не пожалеешь ни о чем.
Я сел на кровать, скинул ботинки и носки. Такой вот парень, терпеть не могу обувь, люблю чувствовать ковер под ступнями. Я снял также пиджак и галстук. Теперь следовало продолжение моего специального стриптиза — долой рубашку… Обнажился мой мощный торс.
Но эта куколка была какая-то странная… Что с ней? Обычно на этой стадии раздевания девочки уже кидались на меня. Я глянул в зеркало — такой же мускулистый, как всегда, шесть футов роста и сто восемьдесят фунтов с отменным загаром. Может быть, она уже вдоволь нагляделась на атлетически сложенных мужчин? Тогда, девочка, подожди минутку, я покажу тебе еще кое-что, мое секретное оружие, которому даже в его походном состоянии не могла сопротивляться, чтобы уйти невредимой, ни одна женщина.