– Все в порядке, – сказала Кэрол. – Действительно.
Из всех проблем, с которыми он сталкивался, живя на планете, эту он не хотел обсуждать. Он отодвинулся в сторону. Проглотил остатки виски.
Кэрол не правильно поняла его действие. Его молчание.
– Это происходит, Джим, с каждым. Рано или поздно.
У Кирка начали гореть щеки. Он знал, что его гнев не был правильным, но не мог изменить то, как он это воспринимал. Он не был "каждым". Он просто не мог быть.
– Джим, я знаю кем мы стали друг для друга после стольких лет. Больше чем друзья. Конечно... – Она дотронулась до его лица, чтобы он смотрел на нее – ...конечно, любовники. Но я знаю, что после всего, что мы прошли вместе, ты не можешь просто стоять здесь и... дуться.
– Я не дуюсь.
Кэрол убрала руку.
– Вставать посредине ночи, чтобы пить виски и таращиться на дождь не соответствует моему пониманию хорошо проводить время.
– Мне нравится виски. И дождь. Особенно, если он не запрограммирован.
Кэрол покачала головой. Приблизилась, зашептав:
– Пойдем спать.
Она попыталась развязать пояс, который удерживал халат, чтобы он упал с плеч.
– Попробуем еще раз. – Она поцеловала его шею. – Столько, сколько ты захочешь.
Она обняла его.
Но все что было, то прошло.
Страсть улетучилась так же, как и их молодость.
Остался только пепел.
– Кэрол, не надо. – Кирк отшатнулся, запахивая халат. Отвернулся от ее слез, неспособный с ними смириться.
– Почему ты так поступаешь со мной? С нами? – ее голос дрожал – Зачем ты вернулся?
Кирк пристально смотрел в окно. Он уже спрашивал себя об этом. Он не знал, что ответить.
– Чего ты хочешь? – Кэрол спрашивала, требуя ответа.
Но Кирк был слишком холодным, слишком усталым, слишком старым, чтобы отвечать.
Сверкнула молния. Сейчас послышится гром.
Он взывал к нему.
Последний раз...
– Чего ты хочешь, Джим?
Загромыхало, долетевший гром оглушил его. Он напрягся. Ожидая. Но это ничего не изменило.
– Я не знаю, – промолвил Кирк. Голос побежденного. Такое чувство, что кто-то говорил за него, и он не мог остановить слова. – Больше ничего нет.
Кэрол медленно вернулась в свою спальню. Закрыла дверь.
Кирк налил себе еще виски. Подвинул стул так, чтобы можно было смотреть в окно.
Дождь шел всю ночь.
Слезы, которые он не мог пролить.
Глава 4
Чехов дрожал. В похожем на пещеру транспортном отсеке "Темной Зоны" было холодно.
Здесь не было силовых полей, которые бы сохраняли в ангаре атмосферное давление и температуру, а лишь огромные металлические люки на сотни метров вокруг. Весь воздух должен был откачиваться из отсека перед их открытием. На покрытых пятнами, шершавых стенах не было панелей управления буксировочными лучами. Но в отсеке стояло четыре шаттла – каждый следующий старее и в большем количестве заплат, чем предыдущий. И каждый должен был, стало быть, вылетая отсюда под ручным управлением, маневрировать либо двигателями поддержания стационарной орбиты, либо импульсными двигателями. Одно неверное движение, и можно было врезаться в стену или покорежить створки люка...
Чехов изучил сваренные между собой панели и неровно прилегающие друг к другу, покрытые инеем металлические листы облицовки отсека. Оказалось, что такие оплошности не были нечастыми.
Ужасающе примитивно, решил он. Но затем он вспомнил, как стара была "Темная Зона". Удивительно, что вообще хоть что-то на ее борту еще могло работать.
Позади него, за грудой модульных грузовых ящиков, помеченных ромуланскими предупредительными знаками, Ухура подняла воротник. Мгновение ее зубы стучали. Можно было разглядеть пар от ее дыхания.