В его проеме можно было различить фигуру человека, в ожидании скрестившего на груди руки.
У входа в здание Кирук неожиданно увидел много других охранников. У него создалось впечатление, что обсерватория сейчас представляет собой важный секретный объект.
Наконец, дверь бесшумно открылась, и Кирука пригласили войти. Ему показалось, что внутри здание такое же холодное и безжизненное, как и снаружи. Мебель и оборудование остались с тех давних времен, когда обсерватория была гордостью государства, впоследствии завоеванного Империей.
При слабом свете единственной лампы Кирук различил массивную фигуру стоявшего у окна клингона. Человек повернулся к вошедшему гостю и скрипучим голосом дал указание охране:
– Оставьте нас.
К удивлению Кирука, телохранители послушно выполнили приказ, который не любили все охранники галактики. Не произнеся ни слова, они нехотя направились к выходу.
– Садись, – пригласил клингон, жестом указав на кресло у большого серого стола.
Благодарно кивнув, гость принял предложение.
В помещении пахло сыростью, По углам висела огромная паутина. На полу на вековом слое пыли отпечатались многочисленные свежие следы ног.
Клингон, довольно грузный человек, медленно и с достоинством опустился в другое, более освещенное кресло.
Идя сюда, Кирук перебрал всех, кто мог пригласить его на столь странную встречу, и готов был увидеть кого угодно, но не этого человека. Тот, кто восседал сейчас в кресле напротив, вызвал в госте чувство трепета и страха. "Осторожно, – сказал сам себе Кирук. – Нельзя показывать свою слабость".
Наступила тягостная тишина. Взгляды хозяина и гостя надолго сцепились в молчаливой схватке.
– Знаете ли вы, кто я такой?
– Да. Вы – мой император. – Капронек, самое могущественное лицо в Империи Клингонов, самодовольно хрюкнул.
– Очень хорошо. Я пригласил вас не для того, чтобы угрожать вам и вашему клану.
– Рад это слышать, – совершенно искренне признался Кирук.
Император тяжелым и неподвижным взглядом сверлил смущенного гостя.
– Кирук, что вы слышали о "лояльной оппозиции", а если выражаться яснее, о клане Гевиш'ре?
Так вот в чем дело! Императора волнует рост влияния Гевиш'ре, клана, вышедшего с южного континента, безмозглых идиотов, готовых бросить Империю на проигрышную войну с федерацией. Гевиш'ре, то есть Голодные Ножи.
Кирук на время задумался.
– Я слышал, что они усиливают свои позиции в Совете.
– Это слишком мягко сказано, – усмехнулся император Капронек. – Гевиш'ре вынуждают уходить из Совета моих ставленников. Некоторых они покупают, а других просто убивают, обманом ввергая их в кровавую межклановую войну.
Гость это знал. Его осведомители в Совете и за его пределами всегда быстро и точно информировали своего патрона.
Император скривил губы в неприязни и отвращении.
– Крикуны типа Думерика и Зота карабкаются вверх по служебной лестнице в то время, как гордый и достойный род Камор'дагов, к которому принадлежим и вы, и я, род, который правит Империей вот уже десять поколений, все ниже и ниже погружается, словно стадо пурисов, в болото распрей и междоусобиц.
"Точное и меткое сравнение", – подумал Кирук. Когда-то в детстве он видел, как пурисы, толстые и беззащитные животные, утонули в солончаках. К тому же, пурисы прижились только на северном континенте, родине клана Камордагов.
– Постепенно Империя уходит из-под наших ног, – продолжал хозяин. – Мы погибаем. Если Гевиш'ре встанут во главе Совета, то они не будут терпеть нас так, как мы сейчас терпим их.
"Похоже, Капронек прав", – мысленно согласился Кирук. Но причем здесь он? Какую роль отводит император ему, Кируку, сыну Каластры?
Капронек посмотрел на своего гостя хищным немигающим взглядом.