То и дело на берегу виднелись лодки, паслась серая коза, привязанная к колышку. Здесь тепло, гораздо теплее, чем во Фьялленланде. В земле фьяллей вся скотина давно под крышей, жует сено и ждет весны. А здесь, говорят, можно пасти скот всю зиму. Если так, то квитты богатый народ! Глупо будет не взять с них еще чего-нибудь!
– Ого! – воскликнул Эймод, сын того самого Ульва Заики, еще не бывавший на Квиттинге. Налегая на весло, он временами оглядывался через плечо и вытягивал шею. – Вот уж не думал, что здесь осталось столько народу! Они что, плодятся как зайцы?
– Еще бы! – ответил ему Рэв, хирдман постарше, с которым они вдвоем сидели на длинном носовом весле. – Сюда ведь сбежалась целая тьма всяких, кто раньше жил на Севере и на Западе. Видал, на побережье-то почти никого не осталось?
– Ну, так уж и никого? – не согласился Эймод. – Кто-то же остался!
– Ты не видел, сколько их было раньше. От одной усадьбы было видно дым другой. Это теперь... Половина из тех, что не в Хель, теперь здесь.
– А еще – в Медном Лесу! – подхватил гребец со второго борта. – Этим квиттам есть куда уйти.
– Хотелось бы знать – ждет нас Гримкель или нет? – спросил Хьёрлейв Изморозь. Они с Асвальдом стояли на носу «Щетинистого» и беседовали, внимательно оглядывая берег.
Асвальд пожал плечами.
– Если у кого-то была охота скакать верхом по зимней дороге, то, конечно, его могли предупредить, – отозвался он. – Но я не думаю, что квитты слишком преданы своему нынешнему конунгу. Если в Медном Лесу ему не хотят платить дань, то едва ли кто-то на побережье захочет утруждаться.
Хьёрлейва в этот поход послал с Асвальдом сам Торбранд конунг, заметив, что полезно будет иметь рядом надежного человека. «Он будет присматривать за тобой! – смеялась дома Эренгерда. – А один ты перессоришься со всеми людьми, и ведьмами, и троллями Квиттинга!» «Я уже вышел из возраста, когда требуется воспитатель!» – буркнул в ответ сестре Асвальд. Но спорить с конунгом он не стал. Если тот считает нужным послать с ним «свои глаза» – пусть. Пусть посмотрит. Он не собирается делать ничего такого, что надо скрывать! И не так уж плохо, что это именно Хьёрлейв. Полезно иметь рядом умного и опытного человека, который, однако, не лезет с советами, пока их не просили. Самолюбивый Асвальд предпочел бы обходиться вовсе без чужих советов, но был не так глуп, чтобы воображать, будто действительно может без них обойтись.
Острый мыс был расположен низко, и уже вскоре был виден весь как на ладони. Показалась первая большая усадьба – Хейнгорд, Двор Хейнингов. Последний хозяин, Брюньольв Бузинный, погиб полтора года назад в Битве Конунгов, и усадьба превратилась в подобие гостиного двора. Возле нее на берегу стояло несколько купеческих снек [28] – судя по виду, пришедших из самых разных земель.
– Сдается мне, что вместо корабельных сараев тут теперь гостиные дворы! – заметил Рэв, поглядывая на берег. – И нашим кораблям будет некуда деваться! Ты посмотри, что они с ними сделали!
– Да возьмут их всех тролли! – ахнул Эймод, и Асвальд готов был повторить это за ним.
Корабельные сараи и в самом деле выглядели странно. Их большие, во всю стену, двери, через которые когда-то втаскивали корабли, были заколочены, а в створках прорезаны маленькие, обычные дверки в человеческий рост. Бревенчатые стены были проконопачены белым сухим мхом, под кровлями появились оконца, из которых вовсю валил дым. А из дверей то и дело показывались люди – мужчины, запахнувшие на бегу плащи, женщины с ложками, даже дети. Все они ахали, охали, прижимали руки к щекам, хлопали по бедрам, провожая корабли фьяллей открытыми ртами и испуганными глазами.
– Еще бы! – Хьёрлейв усмехнулся. – Ты же сам сказал, Рэв, что на Острый мыс набилось много беженцев из других мест.