— Меня это не касается, — возразил я. — А за смех — извини. Я был неправ. Всё, что с тобой происходит, намного серьезнее, чем я думал. Эти проклятые твари, которые тебе снятся…
— Не смей их так называть! — смертельно побледнев, моя гостья вскочила. — Ты живешь за их счет! Ты питаешься из их кормушки! Не смей!
Я тоже встал: не разговаривать же с дамой сидя.
— Эти гнусные твари изуродовали твою психику. Тебя нужно лечить. А поскольку в стенах школы это вряд ли возможно…
Но Леночка не дала мне договорить.
— Лечить! — воскликнула она и в отчаянии вскинула руки. — Меня! Лечить!
Рукава ее халата упали до плеч. Пальцы судорожно растопырились и скрючились.
Честно говоря, мне стало страшновато, и я отступил на пару шагов.
— И он еще смеется! — взвизгнула моя гостья — и, взлетев под самый потолок, кинулась на меня подобно коршуну.
При всей худобе в ней было никак не меньше пятидесяти килограммов живого весу, и, не сумев удержаться на ногах, я упал навзничь.
— Ах ты гусак безмозглый! Ты сам больной! Ты сам неизлечимо больной!
Леночка царапала мне лицо и шею, одновременно стараясь выклевать мои глаза, что у нее никак не получалось: все-таки она была еще не птица.
Но что самое жуткое — при этом она пронзительно, как сорока, стрекотала.
И это был не просто стрекот, это была членораздельная речь.
После долгой борьбы мне удалось обхватить ее за плечи. Тело Леночки было нечеловечески горячим. Она трепыхалась, пытаясь вырваться, но безуспешно.
Я поднял ее на руки и выпустил в раскрытое окно. Она взвилась под самый купол и, всё еще продолжая гневно стрекотать, исчезла в темноте.
82
— Что у тебя там происходит? — спросила через стенку Соня. — Какая-то бурная социальная жизнь
— Да никакой жизни нет, — с досадой ответил я, закрывая окно.
Эта мне дружеская забота: не дают человеку побыть наедине со своими мыслями. Вздумали круглосуточно меня опекать.
— У тебя всё в порядке? — допытывалась Соня.
— В абсолютном. Ты чего не спишь?
— Вот нахал! — удивилась Соня. — Сам же разбудил меня своей дистанционкой.
— Меня тоже разбудили, — хладнокровно соврал я. — Это Малинин бесчинствует.
Но Соня не поверила.
— Нет, Алёша, это был ты. И врать ты никогда не научишься.
— Хорошо, это был я. Хотел мысленно чмокнуть тебя в щечку.
Я отлично знал, что такие шуточки выводят Софью из себя. Еще бы: