Хвост самолета со скрежетом коснулся полосы, за ним потянулся огненный сноп искр. Затем негромко хлопнуло, и по бетону побежала огненная дорожка.
Весь салон самолета затянула удушливая пелена дыма. Люди кашляли, кричали, раздавался детский плач. Ханза, пристегнутый к креслу, мотался при каждом толчке самолета, и ждал своего времени. Он дошел в своем счете до двенадцати. С момента, когда он нажал оранжевую кнопку, прошло всего дюжина секунд.
В горле першило, а в глаза как луковый сок закапали. Он покосился влево, и увидел, что его сосед спит, будто и не чувствует ничего, происходящего вокруг.
Как странно.
Однако - пора.
Ханза резко отстегнулся от кресла и поднялся на ноги. Это заняло едва ли половину секунды. Он повернулся назад и нашарил во внутреннем кармане две пластиковые детали. Мгновенное движение рук, и в его распоряжении полностью снаряженный пластиковый пистолет. Очень разумно. Кто-то, - как он подозревал, это были помощники Мурамасы, - создал эту вещь, полагая, что никакие приборы в аэропорту не разберут, что это такое.
Так оно и произошло.
Шпион взобрался на кресло, пытаясь усмотреть через дым семью Танцоров. В этот момент самолет дернулся и он стукнулся головой о багажную полку. Глаза его слезились, но в заволокшем салон "Цветка ветра" густом дыму только он один был зрячим среди сотни слепых. Не смотря на текущие слезы, он отчетливо видел в сканере, которым были его "солнечные очки", как семья Великого Генту пытается выбраться из огненной ловушки.
Взрывы не убили их, как он надеялся, придется помочь им умереть.
Подняв пистолет, он прицелился и несколько раз нажал на спусковую скобу. Самолет несся по полосе, скрежеща и содрогаясь, и ему пришлось сделать пять выстрелов. Маленькие стрелки из растворимого в крови яда вонзились тела Великого Генту, его жены и дочери, и те осели в креслах. Дочь и жена Великого Генту упали в кресла сразу же, как падает скошенная трава. Сам же господин Титамери стоял еще долгих две секунды, держась за спинку кресла. Затем его ладони разжались, и он тоже повалился в кресло, обмякнув в нем, как крепко спящий человек. Но руки его еще шевелились, правая цеплялась за горло, а левая - рвала ткань кинну напротив сердца.
Ханза криво улыбнулся. Хоть здесь все хорошо. Пора ему выбираться ближе к выходу. Ему вдруг показалось, что Великий Генту увидел его, пронзив взглядом непроницаемые клубы ядовитого дыма. Убийца слегка вздрогнул, - ведь в крови господина Титамери сейчас должен кипеть смертельный яд! Как это он еще жив и движется?
Он был почти прав.
За миг до того, как беспросветная тьма закрыла глаза господина Титамери, в клубах удушающего дыма ему почудилась вечная полуулыбка Господина Лянми. Великий Генту, собрав все силы, обратился с молитвой к этой далекой, равнодушной к делам человеческим, Сущности. Он молил об одном - чтобы его сын, его наследник, тринадцатилетний Вэнзей, остался жив и продолжил его дело. Затем смерть укутала главу Гетанса своим черным шелковым хаори, но в последний миг ему показалось - Господин Лянми согласно кивнул.
В это время ханза разобрал пистолет на несколько частей и бросил их в бушующее пламя. Пластик сгорит - и не останется следов. Он улыбнулся и спрыгнул с кресла.
И помертвел от ужаса.
Его сосед смотрел на него сквозь дым совершенно спокойными, холодными глазами. Правая рука таревца стремительной змеей скользнула к худощавому человечку и ядовитый шип вонзился тому в шею. Шпион захрипел и повалился в кресло, хватаясь руками за горло. Через несколько секунд его конвульсии затихли. Человек, одетый как таревец, закашлялся, повернулся лицом к хвосту самолета, осторожно достал из кармана небольшую медную фигурку и бросил ее, целясь в пламя, туда, где в креслах лежали тела Великого Генту, его дочери и жены.