купленным по дешевке фургоном и кое-какими геологическими снастями.
Лицо двойника вспыхнуло от ярости. Рамон согнул ноги в коленях, чтобы центр тяжести находился ниже. К тому же такая поза позволяла ему метнуться в любом нужном направлении. Только не назад. За спиной не было ничего, кроме воды.
— Говно! Ни хрена ты не знаешь!
— Я знаю все. Ну же, сука, — ухмыльнулся Рамон. — Хочешь потанцевать? Отлично. Поди сюда, я тебя трахну.
Двойник отчаянно замахнулся, и плот покачнулся от его рывка. Рамон отступил в сторону, резко повернулся и взмахнул кулаком, тоже никуда не попав. Двойник крутанулся на месте и снова низко пригнулся. Пока что все, чего они добились — это поменяться местами. Тот держал нож перед собой в оборонительной позиции. Гнев у двойника улетучился, и глаза его сощурились, сделавшись ледяными. Плохо. Имея дело с ослепленным яростью соперником, Рамон мог бы на что-то рассчитывать. Но если этот ублюдок сохранял способность
европейца, потому что думал, народ в «Эль рей» будет считать тебя гребаным героем! Ты просто жалок!
— Монстр хренов! — отозвался тот и нанес удар.
Это должно было произойти. Рамон не дал себе времени думать; он бросился вперед, позволив клинку скользнуть по ребрам, и прижал руку двойника к туловищу. Боль, когда лезвие коснулось кости, была почти ослепительная, зато теперь противник не мог нанести нового удара. Свободной рукой Рамон схватил его за раненую кисть и стиснул что было сил. Двойник, охнув от боли, попытался вывернуться. Они сцепились в пьяном объятии. В нос бил запах двойника: резкий, мускусный дух немытого тела, показавшийся ему на удивление неприятным. Дыхание отдавало тухлым мясом. Рамон продолжал прижимать противнику левую руку с ножом к боку, но тот оступился, и они вдвоем покатились на палубу. Дождь и речная вода захлестывали их. Что-то ударило в плот, и тот закрутился как безумный: чтобы удержать его ровно, не было ни весла, ни рулевого.