Алланон не отводил взгляда.
— В это вовлечены не только Арборлон и Элесседилы. На кону стоит выживание целого мира. Мне нужно, чтобы вы отбросили свою озлобленность.
— Тебе? Весьма скверно. Почему мне стоит волноваться? Зачем мне беспокоиться от этом мире или о ком–то еще?
— Потому что вы не хотите, чтобы этот крах мира оказался на вашей совести, когда вы могли сделать что–то для предотвращения его. Ну же, Дерриваниан. Вы же были хорошим и верным служащим так много лет, чтобы отбросить все, когда ваша помощь так много значит для всех. Помогите тем, кто не может помочь себе сам.
Старик поднялся и отошел от стола, остановившись, чтобы выглянуть в окно — возможно, размышляя о том, что он узнал, или собираясь с мыслями. Он долгое время хранил молчание. Алланон не мешал ему. Слишком много слов убеждения могли неправильно повлиять на этого мужчину. Лучше пусть он самостоятельно придет к правильному решению.
— Ты кажешься сильным человеком, Алланон, — наконец произнес он. — Это так? Ты так силен, как говорят?
Алланон терпеливо молчал.
— Потому что я не сильный. Я слабак и трус. Я потерял сына и я не… — Он вдруг замолчал, качая головой. — Ты не узнаешь, что делать до тех пор, пока не столкнешься с той ситуацией, которая проверяет тебя. Ты думаешь, что знаешь, но на самом деле нет.
Друид по–прежнему ждал. Он не мог помочь, гадая, как бы он поступил в той ситуации, о которой пытался сказать этот мужчина.
Элдра Дерриваниан повернулся к нему:
— Есть еще одна возможность, последний мужчина, которого упустил Темный Лорд. Он является дальним родственником, родившимся от внука двоюродной сестры удаленной ветви рода. Однако, его родословная верна. В нем достаточно от Шаннары, чтобы послужить твоим целям. Его зовут Уэйр. Рассказать тебе, где ты сможешь его найти?
Алланон медленно кивнул:
— Расскажи мне все.